Фантастика 1990
Шрифт:
– Я их поймал не меньше двух тысяч и теперь жалею об этом.
– Почему?
– Губил их. Сейчас считаю, что зоопарки должны сами разводить зверей.
– Вы долгие годы были тренером. У вас есть ученики?
– Да… И ученики моих учеников. Но как тренер я не стал известным, заслуженным. Ведь для этого из ста сильных спортсменов надо отобрать самого сильного и сосредоточиться на нем. Ну а меня привлекали слабые. Я всегда старался помогать им стать сильнее, обрести себя.
– Змеи, на ваш взгляд, тоже требуют помощи?
– Во всяком случае, они нуждаются в защите от нашего
– А змеиные укусы?
– Это средство не нападения - обороны. Притом единственное. Обычно же змея избегает встреч с человеком. Люди должны быть осторожнее, особенно там, где много змей.
– А как же вас укусила кобра? Обороняясь?
– Она у меня жила всего три дня, привыкнуть не успела. Накануне ее очень долго держали в мешке, возможно, причинили неприятности при отлове, словом, разозлили. Укусила меня подряд два раза в одно и то же место, вот сюда,- он показал старую рану на руке.
– И как вы себя чувствовали?
– Я попал в больницу. Через неделю попросил: выпишите, мне необходимо кобр кормить.
– А что же с преступницей? Наказали ее?
– Да, отдал ее в зоопарк. Навещал. Вид у нее был вялый, невеселый. По-моему, ей там не очень-то хорошо.
Тут вступила в разговор жена Озаровскогр - Клавдия Дмитриевна.
– Когда его укусила змея, врачи утверждали, что он безнадежен. А я говорила: не может быть, вы моего мужа просто не знаете!.
– И вас кусали змеи?
– Что вы! Я не такая сумасшедшая, как он. Я их терплю только как биолог.
На плече ее сидело существо более мирное, чем кобра, попугай Люся.
– Муж купил Люську в Москве на Птичьем рынке за 222 рубля. Это недорого, потому что Люся, во-первых, одноглазая, а ему всех необходимо жалеть, во-вторых, она не говорит ничего, кроме “кукареку”, и то - исключительно для детей. Зато детям она разрешает гладить себя, а взрослых клюет. Удивительно храбрая. И мужа клюет, когда он разговаривает с посторонними. И правильно делает. За всем его выводком приходится ухаживать мне, а он, как все мужчины, беззаботен.
– Не придавайте значения словам женщины,- возразил супруг.
Между ними возникла шутливая перепалка на тему, судя по всему, привычную: зачем змеи в доме, зачем отдавать им всю квартиру, силы, время.
– Посмотри, у нас бывают иностранцы, а нам с тобой негде их угостить даже чашкой чая,- говорила жена.
– Конечно!
– отвечал он.- Многие меня считают чудаком, не более. Квартиру я превратил черт знает во что. А не будет змей - что я без них? Ничего. Гол, как сокол.
– А чего боятся змеи?
– спросил я.
– Никотина. Небольшая горсть табака, попав в рот, убьет змею сразу.
Затем “змеиные смотрины” продолжались в квартире. Налево - кухня. Туда мы не пошли, а, миновав одну комнату, двинулись в другую, направо. Это и была “змеиная” комната. Ничего подобного в жизни не видел. Вдоль всех четырех стен, в два этажа, стояли стеклянные и освещенные лампами ящики с тварями разных пород, рисунков и габаритов. Часть ящиков занимала место посреди комнаты. Тут же - детская ванна для купания питонов, клетка для попугая Люси, банки с кормом, стереофонические колонки (хозяин - поклонник оперетты), ружье, фотоаппарат.
Хозяин развел руками:
– Тесна; сами видите. Расширяться больше некуда.
Встреча с обитателями комнатй прошла в атмосфере взаимопонимания.
– Вот моя прима,- представил хозяин питона Машу из Пакистана, подаренную ему зоопарком.
Четырехметровое создание толщиной с добротное бревно блаженно грелось на песке. Оно весит почти двадцать два килограмма. То есть имеющиеся в квартире двадцатикилограммовые весы Маша переросла, и взвешивать хозяин носит ее в соседний овощной магазин. Это происходит так: как только он, водрузив на плечи переднюю часть питона, возьмется за ручку входной двери, Машин хвост, не желая расставаться с теплой клеткой, цепляется за ножку стола и тянет его, круша все на пути. Когда же ножка свободна от цепкого и сильного Машиного хвоста, голова питона уже где-нибудь в радиоприемнике.
Приятель осторожно погладил Машу и остался очень доволен.
– Можно, я в следующий раз приду с дочкой?
– спросил он. Хозяева не возражали.
Затем следовал питон Джамба, что на суахили означает “здравствуй”, боливийский удав Оливия, два совсем еще маленьких перуанских, присланных из ГДР, и кубинский удав.
Трудно поверить, что комната стала вторым в мире местом после канадского центра по разведению редких рептилий, где кубинский удав выведен в неволе.
– Вы можете его погладить. Не бойтесь. Это безобидное существо.
Я погладил. Удав вовсе не противен на ощупь. И я чуть-чуть сдвинул в себе предубеждение к “гадам”, “аспидам”: ведь часто именно предубеждение - союзник вражды.
– Что же ты мышь не ешь?
– озабоченно спросил Василько Васильевич гюрзу, сидевшую в следующем ящике.
Кобры содержались отдельно. Завидев нас, зловеще зафукали и приняли характерные позы - привстали, жутковато сплющили шеи. Так кобра обычно предупреждает о нападении, лишь потом бросается. Гюрзы панически боятся их. На очередное наше “почему?” хозяин пояснил: кобры, будучи по массе тела меньше гюрз, кусают и поедают их, да и всех других змей, включая… самих кобр.
Содержа в Доме двадцать шесть змей, надо быть готовым ко всему. И случается всякое. Как-то во время выступления Джамба, вероятно, чем-то раздраженный, принялся агрессивно поворачивать голову к хозяину и непременно задушил бы, не приди на помощь сосед.
Один дрессировщик с удавом не справится, но если рядом есть хотя бы еще помощник, то бояться нечего.
– А то как-то исчезла кобра,- рассказывает Васильке Васильевич.- Было страшно. Все деревья рядом с домом срубили, боясь, что беглянка взберется на них. Тридцать пять дней и ночей мы ждали крика “змея”. И дождались. Она поселилась рядом с домом, в сарае. Узнав об этом, соседи испугались, собрались, конечно, возбужденные. Я взял все, что нужно для поимки. А в последний момент решил рискнуть, возьму-ка ее голыми руками у всех на виду, тем и успокою людей.