Фантастика-2009
Шрифт:
– Иди, я сейчас спущусь.
Ника бросила на него короткий взгляд и побежала догонять Флиба. За одно короткое мгновение Рю успел увидеть в ее глазах больше, чем видел в ее фразах, снах, чувствах, которыми она делилась с ним, словно передавая флягу, из которой оба по очереди пили одну на двоих жизнь. Ему на миг показалось, что в этом взгляде он наконец увидел ее – без красного и синего, без бубенцов и запаха ягод. Не ее величество Нику, не герцогиню де Дино, а именно ее. Девчушку, которая давным давно на детском слете подошла к незнакомому пареньку в дурацкой шапке и сказала: «Ты морщишься, как мой кот».
Рю присел на подоконник
– Я, наверное, тоже не понимаю логику снов.
Фигура старика выступила из шкафа так стремительно, как будто он не шел, а его тащили на веревке неведомые силы.
– Теперь я должен тебе шляпу, да?
Учитель не игрался с нарисованной трубкой, не острил – вообще не проронил ни слова, как будто неведомые силы еще и заткнули ему рот.
Рю протянул вперед руку, и она вошла учителю в грудь. Реконструктор помахал кистью, как будто разгонял дым от своей старой трубки. Тело наставника стало зыбким, полупрозрачным. В усталых глазах теплился огонь, раздуваемый похожими на кузнечные меха «гусиными лапками» морщин.
– Откуда вы взялись? Мы же выключились...
Учитель осклабился, но так ничего и не ответил. Рю облокотился о стену, закрыл глаза. Под ногтями собралась краска, и неприятно щипало ободранные о перила ладони.
– После того раза, с Талейраном и де Дино, она все уговаривала меня повторить... Взять еще чью-нибудь любовь – Наполеона и Жозефины или Ромео и Джульетты, Бонни и Клайд, Тома и Джерри – хотя бы просто любовь, любую – и нырнуть на самое дно. Если конечно, у этой любви будет дно. Экранировать сомнения, отключить предрассудки, отгородиться ширмой от памяти и прожитой жизни. Только мы и любовь, адажио...
Он облизнул пересохшие губы, повернулся к окну – Ника присоединилась к девочке и они вместе мурлыкали нелепое «кис-кис-кис», а Флибэти стоял над проломом на изготовку, на случай если крыса все-таки высунется наружу.
– Я все отнекивался тогда... Так вот, наверное, я просто скажу ей, что это больше не нужно... Не ухмыляйся. Можем даже поспорить, что скажу. Сразу после того, как они поймают эту крысу.
Старик сжал его ладонь и сам же разбил спор. Рю ойкнул и задул на ушибленные пальцы.
Еще на лестнице Рю услышал радостные детские крики, но не видел, как из темного провала выбралась крыса, как Флибэти взял ее на руки и не отпускал, пока его неугомонная девчонка не погладила ее как минимум миллион раз.
Он не видел, как следом за крысой из проема выполз исхудавший розовый слон, а за ним на свет показалось непонятное создание цвета беж. Создание трепетало тяжелыми крыльями, пытаясь взлететь... Наверное, это была известняковая фея.
Рю спускался вниз, одолевая ступеньку за ступенькой, с удивлением заметив, что снова прихрамывает. Он посмеивался, ускоряя шаг.
Еще он нелепо хлопал себя по бедру, будто пытаясь нащупать привычную прохладу эфеса, и то и дело что-то насвистывал, бурчал себе под нос:
Мы вернулись туда незадолго до новой весны. Десять лет уместились в скомканном «Как дела?». Ты сказала: «В порядке, вот только не видятся сны, Видно, весь свой лимит я начисто проспала».Алексей Корепанов
Новый город
Украина, г. Кировоград
На свою
И ведь совсем немного и опоздал! Когда взбежал на перрон, еще слышно было, как громыхает вагонами в воздухе удаляющаяся змейка. Да толку с того, что слышно... Потому что меру нужно было соблюдать, не хватать через край – тогда бы и не проспал... Да уж больно хорошо шла настоечка, и пил-то не потому, что залиться хотел по уши, а потому что выиграл ее на тараканьих бегах, и не у кого-нибудь, а у самого Роджера из четырнадцатого квартала, тараканщика отменного, настоящего профессионала. А у него, Даника, и тараканов своих не было – одолжил у Франсуазы. Видно, его это был день.
Но тот день прошел и сменился новым – и змейка умчалась к далекой окраине без него, Даника, и вот-вот там закипит работа... а ему придется искать другую работу, потому что целыми днями болтаться по кварталу, убивая время, – слишком пресно, он уже так болтался, и не раз...
Даник стоял на пустой платформе, досадливо теребил обеими руками сразу свои белые, только позавчера обновленные одежды и безнадежно взирал на уходящие к горизонту ряды многоэтажных зданий, за которыми исчезла змейка. Над зданиями простиралось обычное серое пустое небо, и Даник подумал, что оттуда, с вышины, можно, наверное, охватить одним взглядом весь Эсджей – от старинного центра до окраинных новостроек. Население города множилось и множилось – и в который уже раз приходилось переносить на другое место его стены вместе с воротами, и достраивать, растягивать эти стены, потому что городской периметр становился все больше. И он, Даник, должен был сейчас работать там, в девятьсот сорок втором квартале, у восьмых ворот, а не торчать здесь, на платформе, под пустым неизменным небом. Когда теперь еще раз удастся попасть в такую бригаду... Определят в дворники или садовники, или грузчики, если вообще куда-нибудь определят – а ему так нравилось участвовать в очередном воссоздании городских стен. Растет Эсджей, растет, расползается по свету – и будет так вовеки веков.
Расстроенный Даник хотел уже махнуть на все рукой и пойти за настойкой, а потом затесаться в какую-нибудь компанию и коротать день сообща – но в этот миг послышался вдали характерный шум, и заметалось вокруг многократное эхо, отскакивая от стен величественных зданий.
«Грузовоз!» – еще не веря в свою удачу, подумал Даник.
Да, это был именно грузовоз. Серая змейка выскользнула из просвета между парочкой квадратных башен-близнецов и, буравя воздух округлой гладкой мордой, ринулась к платформе. Грузовоз, безусловно, шел на окраину, скорость у него была не та, что у пассажирских змеек – и стоило попытать счастья. Да что там «стоило» – это был единственный шанс.