"Фантастика 2023-100". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Он успел как раз вовремя, чтобы услышать увесистый звук затрещины и тяжелый всплеск. Усмехнувшись, Сокол опустился на колено, зачерпнул режуще-холодной воды, с удовольствием умылся.
Неподалеку в зарослях возмущенно бубнил Пилигрим:
– И сразу драться! Можно подумать, на тебя тролль насел! А что мне теперь делать, об этом ты не подумала? Мокрый весь, впереди холодная ночь… и не жаль тебе человека?
– Не жаль, - подтвердил невозмутимый голосок.
– У костра обсохнешь. Не с твоей рожей к порядочным барышням руки без спроса тянуть!
Возня
– А… а чем тебе моя рожа нехороша?
– Да на тебя бы и слепая корова не позарилась! Да если такая физиономия в бочке с водой отразится, так на бочке все обручи полопаются!
– Да?
– В голосе Пилигрима звучала не столько обида, сколько удивление.
– А мне до сих пор девушки говорили, что я им нравлюсь… Кстати, на моей памяти это первая оплеуха!
– Ой, не могу, красавец выискался! Огрызок счастья! Нос - как наррабанский башмак… и уши вразлет! Правда-правда-прав-да! Вот дружок твой - это верно, заглядеться можно…
– Да какой там дружок, на пристани познакомились… Говоришь, уши вразлет? Но до сих пор мне красавицы просто проходу не давали… настоящие красавицы, не акробатки тощие!
– Ого!
– изумилась циркачка.
– С чего бы это? Даже интересно… Я так понимаю, у тебя семья богатая?..
Дослушивать Ралидж не стал. Успокоившись за шуструю девчонку, он вернулся на поляну, где уже горел высокий костер, а с наветренной стороны чернело полотнище тента.
– Доволен ли мой господин?
– поинтересовался из-за плеча Сокола капитан.
– Угодно ли ему присесть вот здесь, поближе к огню, на лапник? Ночь холодная, ясная, от воды почти не дует…
Из темноты раздался недовольный басок Айфера:
– А мне матросы говорили, в трюме шатер есть. Можно бы расстараться да поставить для Сына Клана… Голос капитана стал жестким и решительным:
– Шатер ставим, когда с нами женщины. Высокородному господину шатер не предлагаю, чтобы не оскорбить: ведь он не женщина!
Улыбнувшись, Ралидж попытался угадать, что скрывается за сменой тона: какое-нибудь суеверие, живущее среди речников, или острое нежелание копаться в темном трюме, разыскивая шатер, заваленный прочими грузами…
– Женщины?!
– гневно зазвенел рядом голос неслышно подошедшей Ингилы.
– А я тебе кто, крыса водяная? Я тебе чем не женщина? Гляди-гляди-гляди! Может, у меня усы? Или борода?
– Цыц, блоха двуногая!
– учтиво ответил капитан.
– Давай кувыркайся к огню, пока лучшие места у костра не заняты! Чтоб я из-за паршивой циркачки шатер стал ставить…
Короткому взгляду, брошенному Ингилой на капитана, позавидовала бы даже молния. Затем девушка обернулась к собравшимся вокруг любопытным пассажирам и тоненько, жалобно протянула:
– И такая несправедливость - на глазах у благородных господ! Так обидеть бедную актрису! А ведь я не из Отребья, я Дочь Семейства… и я платила за проезд!
Пассажиры зароптали: мол, девчонка права, деньги платила,
Ингила сжала кулачки, прикусила алую губку:
– Не отвяжусь, капитан! Ты спать уляжешься, а я над ухом встану и ныть буду! Правда-правда-правда! Вот не выспишься и завтра на Пенных Клыках корабль разобьешь!
Сын Клана попытался вступиться за циркачку, но капитан встал насмерть, как скала в речном потоке:
– Пусть Сокол не гневается, а только в пути все решает капитан! Пока не добрались до Джангаша, здесь главное слово - мое! Будет, как я сказал!
И вдруг откуда-то из-за спин собравшихся возник голос, мягкий, негромкий и вежливый - но была в нем спокойная уверенность, что ни на одну просьбу не последует отказа:
– Я тоже с удовольствием заночевала бы в шатре… хоть переоделась бы, не опасаясь мужских глаз…
Все поспешно обернулись.
В общем ошеломленном молчании тоненькая фигурка откинула капюшон, и по сукну мягко скользнули светло-русые пряди. В потрясенные мужские глаза лукаво заструился глубокий синий взгляд.
– Кажется, мне надо представиться еще раз, - улыбнулась девушка.
– Фаури Дальнее Эхо из Клана Рыси, Ветвь Когтистой Лапы… Скоро ли будет поставлен шатер?
Капитан издал неопределенный звук, что-то между утвердительным мычанием и предсмертным стоном.
– Вот и хорошо, - кивнула Дочь Клана.
– А я прислужу госпоже!
– гордо заявила Ингила и показала капитану язык.
От костров тянуло запахом жареной рыбы - матросы расстарались, порыбачили. Даже Аншасти не утерпел, присел у веселого пламени, предварительно с помощью матросов уложив на крышку люка тяжелый валун, который быстро и без шума не сдвинешь. Но все равно купец время от времени поднимался и вглядывался во мрак - не крадутся ли к его товарам лихие гости из леса…
Неподалеку от костра высился линялый полотняный шатер. Но его обитательницы, отвоевав себе «дворец», тут же потеряли к нему интерес и присели рядышком у костра. Мужчины украдкой поглядывали на озаренное красными отсветами круглое нежное лицо Дочери Клана. И не было среди них ни одного, кто хоть раз не обозвал себя слепым дурнем за то, что принимал эту женственную красавицу за мальчишку.
Юная Рысь тихонько глядела в огонь, время от времени откусывая от горячей лепешки с запеченной в ней рыбкой.
А Ингила уже умяла свой ужин и теперь поддразнивала Рифмоплета, требуя, чтобы тот немедленно доказал свое мастерство. Назвался бродячим поэтом, а теперь сидит да помалкивает? Самозванец он паршивый, в речку его!
Все весело поддержали озорницу. Парень пытался было отговориться тем, что нет музыки, но Тихоня по знаку хозяйки вытащил из мешка лютню. Поэт смирился, легко перебрал струны, откашлялся.