"Фантастика 2023-100". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
– Это они нас так кормить собираются?
– восхитилась девушка.
– Надо же! Вот ведь гады, сволочи - а какие люди хорошие!
– Ну да, от них дождешься!
– хмыкнул Ралидж.
– Они и знать не знают… Тихо! Идут! А ну, прячем!..
Он всем телом качнулся в сторону, загораживая разложенную на сукне еду. Сообразительная циркачка поспешно подалась навстречу, прижалась к его плечу.
Вставший в дверном проеме верзила увидел трогательную картину: хрупкая девушка, сломленная горем, припала к своему беспомощному
– И здесь нету… - озадаченно бросил Недомерок через плечо.
– Кончай языком тину баламутить!
– нараспев отозвался снаружи светлобородый.
– Ты же в сарай не заходил, так как бы оно туда попало? Договаривались вместе жрать, так что не крути и возвращай окорок! И плащ мой отдай!
– Кто крутит?!
– возмутился долговязый и вышел из сарая (теперь пленники только слышали его голос).
– Я твой плащ за сараем постелил, чтобы бабка не застукала… все нарезал красиво, разложил - как на королевской трапезе. Ненадолго и отлучился-то…
– Как на королевской трапезе?
– насмешливо пропел его приятель.
– Когда я последний раз был на королевской трапезе, твоей воровской морды там и близко не было. Отдавай, зараза, окорок! И вино!
– Да ты что, Красавчик, сдурел?.. А-а, сам небось окорок и спер! Да я ж из твоей бородатой тыквы кашу сделаю!
От оскорбления Красавчик перестал выпевать слова и начал заикаться:
– Я? Сп-пер? А п-по рылу за т-такие слова, хрен б-болотный?
Судя по доносящимся из-за стены звукам, высокие договаривающиеся стороны перешли от переговоров к решительным действиям. Ралидж с явным удовольствием вслушивался в драку, а Ингила пыталась понять, каким образом связанный и прикованный к стене человек ухитрился заполучить разложенную за стеной сарая еду, да еще вместе с плащом! Видела циркачка в своей жизни фокусы, но чтобы так!..
Внезапно в ссору ворвался голос, сочетавший в себе нежность и благозвучие камнепада:
– А кто из вас, мерзавцы, еловым суком деланные, мой окорок стащил? Порядочной женщине на миг отвернуться нельзя! Да чтоб вас заживо в муравейник закопали и костра не сложили!..
Похоже, бабку в ватаге ценили не в медяк. Красавчик и Недомерок разом прекратили драку и напролом дернули сквозь кусты - только треск пошел по лесу. Старуха ринулась вслед, на ходу громко объясняя, какие именно части тела она оторвет подлым ворам и что прицепит взамен оторванного.
– Вряд ли парни выиграют от такой замены, - сказала Ингила, с уважением внимая бабкиным руладам.
– Судя по скорости, они это понимают, - кивнул Ралидж.
– Слушай, пока хозяева про нас забыли, покорми меня, а?
– И заскулил голосом матерого нищего: - Рученьками-ноженьками не владе-ею!
Укладывая на лепешку широкий нежно-розовый ломоть, Ингила задумчиво промолвила:
– Не знаю, как попала сюда эта вкуснотища… но… пусть мои слова не обидят Сына Клана… в господине
– Ты хочешь сказать - воровской?
Ингила хотела горячо заверить, что имела в виду вовсе не это, а талант циркового фокусника… но тут сообразила, что голос у Сокола отнюдь не оскорбленный, а очень даже польщенный. Поэтому она воздержалась от уточнений и поднесла лепешку к губам господина.
Они по очереди откусывали хлеб и мясо и запивали вином, пока не почувствовали, что сыты до отвала.
Ралидж непонятно сказал в пространство:
– Что ж, Заплатка, спасибо за угощение…
– Я остатки в плащ заверну, - хозяйственно сказала Ингила, - и в темный угол запихну, чтоб не видно было…
– Побыстрее, - бросил, прислушиваясь, Ралидж.
– Бабуся вернулась.
Подтянувшись, насколько позволили цепи, к дверному проему, пленники следили за сердито бормочущей старухой, укладывающей на поляне валежник, чтобы заново развести потухший костер.
– Она одна, - шепнул Орешек Ингиле.
– Попробуй с ней заговорить.
– Зачем?
– Затем, дура, что у нее ключ на поясе.
– От наших цепей?
– Нет, от королевской сокровищницы… Да не молчи, говори что-нибудь!
– А почему я?
– Она еще на тех уродов злится. Женщине охотнее ответит
– Милостивая госпожа-а!
– печально воззвала Ингила.
– А что теперь с нами бу-удет?
Старуха покосилась на дверной проем, откуда выглядывали головы пленников, и с ленивым презрением произнесла странные слова:
Что будет с человеком - знают боги.
Известно ль придорожному цветку,
Чья на него пята наступит завтра?
Ингила распахнула глаза, решив, что бабка свихнулась. А Орешек почти не удивился. Лишь приподнял бровь и отозвался так же лениво-равнодушно:
Я вижу, госпожу мою однажды
Судьбы причуда завела в театр?
Фраза, на взгляд Ингилы, вполне безобидная, но старуха вскинулась, как от пощечины. Она швырнула наземь охапку валежника, подошла к сараю. Уперев руки в бока, грозно встала над пленниками и рявкнула в своей обычной манере, без витиеватых размеренных фраз:
– Это тебя, полудурка, туда «судьбы причуда завела однажды»! А я там играла, понятно? Про аршмирский театр когда-нибудь слышал, псина ты в ошейнике?
– Слышал, - дрогнувшим голосом ответил Орешек.
– Лучший театр в Грайане. Тебя, коряга кривая, к сцене и близко не подпустили бы.
Старуха замахнулась на связанного пленника… но не ударила, опустила руку. Лицо словно озарилось мягким светом.
– Ну, я тогда моложе была… красивая такая… В «Принце-изгнаннике» играла. Моим партнером был сам Раушарни Огненный Голос!
– Вей-о! И кого ты там играла? Четырнадцатую прислужницу королевы Арфины?
– Дурак! Говорят тебе - молодая была, стройная, пышноволосая… Играла Прекрасную Луанни.