"Фантастика 2023-100". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Повинуясь какому-то неясному порыву, он сдернул старую тряпку. С балахоном в руке вышел в коридор и прикрыл дверь. Балахон оказался таким же пыльным, как и все здесь. Винни как следует тряхнул тряпку. Не удержался и чихнул. Чих громко прокатился по пустому коридору. Пустошь забери это эхо.
Винни огляделся боязливо, но, кажется, на звук никто не пришел.
Юноша поспешно облачился в балахон, натянул капюшон как можно ниже и пошел обратно к лестнице. Через вестибюль он шел теперь свободно. Старая тряпка, наброшенная на плечи, почему-то добавила уверенности. Миновав лестницу с балюстрадой, свернул в противоположное крыло. Двери здесь тоже оказались заперты, зато в конце коридора
Второй этаж оказался не так густо утыкан дверями. Некоторые из них были распахнуты настежь. Винни заглянул в ближайшие двери и увидел анфиладу комнат, огромных, светлых и пустых. Не в плане меблировки, но без единого намека на присутствие людей.
Гильдия напоминала странный замок из старой сказки. Огромный, пустой, непонятный и потому пугающий.
Второй этаж тоже оказался пуст. Может быть, маги невидимы? Пришла мысль. Но Винни тут же отогнал ее как бредовую.
Живые люди обнаружились этажом выше. Голоса он услышал еще с лестницы. Коридор здесь был коротким, а двери закрытыми. Проверять, заперты ли они, Винни не стал. Он шел на голоса, которые доносились из конца коридора. Двери там были прикрыты. Лишь одна створка была притиснута не плотно, из-за чего образовалась узкая щель.
Люди были уже близко, до них оставались считанные шаги. Дойди до конца, толкни дверь и — вот он я, Винни Лупо. Пришел предупредить вас о заговоре. Все было просто. Но Винни, ждавший и искавший встречи с хозяевами Гильдии, отчего-то оробел.
Какое право он имеет здесь находиться? Разогнал стражу, пролез внутрь. Без разрешения, как вор.
Винни подошел к дверям и замер. Припал к щели, пытаясь разглядеть, что происходит внутри, и боясь войти без стука или даже постучать. Чувствуя, что поступает некрасиво, он замер у двери и принялся слушать голоса. А через минуту уже не мог не то что войти внутрь, а даже пошевелиться…
24
Сильнейшие принимали его в Большом зале. Зал не только имел «большое» название, но и полностью его оправдывал. Он был едва ли меньше вестибюля. С той лишь разницей, что здесь не было ни колонн, ни лестниц с балюстрадами. В центре немыслимо огромного помещения стоял крохотный столик и несколько кресел.
И хотя кресла удивляли своей мягкостью и удобством, а на столике всегда были радушно расставлены вино и фрукты, зал давил. В таких залах опасно есть и пить, поеживаясь, думал лысый. Может случится, дорогим вином угостят, а может, мышьяку насыплют. Раз на раз не приходится. Отказаться от вина, которое предлагают Сильнейшие, считалось непозволительным. Такую дерзость мог позволить себе лишь тот, кто торопился на тот свет. Потому пить приходилось всегда. И вино до сегодняшнего дня было великолепным. Но наслаждаться букетом, думая про себя о мышьяке, лысый не мог. Потому вино шло с улыбкой, но без радости.
Сильнейшие сидели напротив. Ни женщина, ни мужчина не ели и не пили. Капюшоны скрывали лица. Лысый чувствовал себя в их компании странно, словно рядом посадили два манекена. Но не обманывался и совершенно точно знал, что за капюшонами скрываются не только пытливые умы. Каждое его движение не остается незамеченным. Каждый его жест, вздох, ерзанье на стуле, любое движение, даже усмешка не остаются не замеченными магами. И хотя глаз под капюшонами видно не было, они там были. Зоркие, внимательные, проникающие, кажется, в самую душу.
Говорила женщина. Голос был мягкий, вкрадчивый, и лысый вдруг понял, что давно уже не слушает ее, не слышит слов,
— Поэтому нам пришлось пожертвовать господином советником, — закончила женщина. — Но нам хотелось бы услышать ваше мнение относительно инцидента.
Лысый кашлянул, понимая, что сказать ему нечего.
— А что тут сказать? — пожал плечами он. — Советник оступился. Такое случается.
— Советник оступился, но вы работали на него. Это не кажется странным? — вступил мужчина. Мягкий приятный баритон. — Давайте начистоту.
Начистоту, подумал лысый, ругая себя за то, что расслабился. Советник оступился, он на него работал. Человек перебрал в голове всех советников, на которых работал в последнее время. Речь об истории с этим мальчишкой, которого ему пришлось убить? Должно быть.
— Если начистоту, — осторожно начал лысый, — я работаю на вас, на Совет в целом, на многих советников и еще на некоторых людей. Вас много, я один…
В первое мгновение, когда Винни увидел лысого рядом с магами, ему захотелось раскрыть дверь и закричать об измене. Но ноги одеревенели, и он понял, что не может сдвинуться с места, как в детском кошмаре, когда надо что-то делать, а возможности пошевелиться нет. Он стоял, прилипший к двери, словно муха в янтаре, и слушал. И с каждым услышанным словом ему становилось все более жутко. Измены не было. Лысый не изменял Совету, Совет не изменял Гильдии. Гильдия тоже никому не изменяла. И никто ни от кого ничего не скрывал. Все всё знали. Это только юный Винни Лупо не мог понять, как так случилось, что весь мир, который знал с детства, такой радостный и светлый, оказался грязным и лживым. Он жил ради Совета и Гильдии, ради Витано, хвала Совету и Гильдии. Он жил в последнем оплоте человечества. А оказалось, что живет в загоне. Как баран. И все остальные тоже. Живут и радуются, не видя ничего, кроме загона. Не ведая, что за пределами загона что-то есть.
Бараны! А их просто разводят. Одних на мясо и на продажу, других оставляют плодить потомство. И придумал это не предательский Совет. Это придумали маги, строившие Витано. Знавшие, что за его пределами существует целый мир. Огромный. Другой…
— Меня обычно зовут, когда кто-то уже совершил оплошность, — продолжал тем временем лысый. — Я прихожу не для того, чтобы помочь заказчику оступиться, а для того, чтобы исправить ошибку, устранить последствия. Это моя работа.
— Как с тем мальчиком? — голос женщины улыбнулся.
— Скажите, вам не совестно убивать детей? — добавил мужчина.
Лысый слегка поперхнулся или сделал вид, что поперхнулся. — Это вы спрашиваете меня? — уточнил он, стараясь придать голосу достаточно глупости, чтобы вопрос не звучал, как откровенная издевка.
— Нам просто интересно, — добавил баритон, — с кем мы работаем. У вас нет лишних сантиментов.
— Я не путаю работу с чувствами, — отозвался человек. — Есть система, которая меня родила и кормит. Я обязан ей всем. Так зачем мне рассказывать этой системе, что хорошо, а что плохо.
Балахоны молчали.
— Если для системы вреден отдельный человек, значит, полезно его устранить. Это моя работа.
— Устранять?
— И устранять тоже. И мне совершенно неважно, кто он. Мальчик, девочка, старушка, беременный вампир или страдающий похмельем волколак. То, что вредно для системы, не имеет никаких других идентификаторов, кроме одного: «вредитель».
Баритон усмехнулся.
— И много ли здесь осталось вредителей?
— Вы имеете в виду историю с этим юношей? Возможно. Я был уверен, что советник даст мне необходимую информацию. Но раз он оступился, придется искать самому.