"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
Решаю:
— Скажу Питу, что вариантов нет. Сделаем, как ты говоришь. СБ проглотит, как меньшее из зол. И Проклятые смогут уйти.
— А ты? — впервые за время разговора поворачивается ко мне. Ресницы совсем белые.
Пожимаю плечами. А что — я?
— Не знаю, — признаюсь. Будущее кажется мне непроглядной тьмой, из которой мне удалось выбраться на время задания СБ. У меня была цель, шаткая, призрачная надежда. А теперь снова ничего. Буду просто просыпаться, куда-то идти, что-то
— То есть ты не пойдешь с нами? — прищуривается, снег слетает с ресниц.
Не могу повторить второе “не знаю”. Отворачиваюсь, смотрю на полет снежинок. Пушистые, белые, чистые. Козырек кепки защищает глаза.
— Джек родился и вырос в Нижнем мире, — нарушает молчание Кесседи. — Он не видел другой жизни, но не готов был мириться с тем, что происходит вокруг. У него всегда была цель — что-то изменить.
Меня пробирает озноб.
— Уж не думаешь ли ты согласиться на предложение Пита?
Отвечает не сразу.
— Я могу увести Проклятых отсюда, и они пойдут за мной. Мы будем скитаться, воровать и грабить. Можем наткнуться на банду Сида и отомстить за Мышонка, или они отомстят нам повторно. Или мы поубиваем друг друга, и дело с концом. Бессмысленно. Понимаешь? — снова смотрит на меня. Во взгляде нет ничего от того парня, который разговаривал с сотрудником СБ из Верхнего мира таким тоном, что у того поджилки тряслись. Властность, самоуверенность… Сейчас на меня смотрит будто другой человек.
— Понимаю, — разлепляю губы.
— Я ничего для себя не хочу, — продолжает, — но я хотел бы вытащить их, — кивок в сторону барака, где все еще мирно спят Проклятые. — Они ведь ничего не видели в этой жизни. Страх, побои и безысходность.
Хмыкаю.
— Это ты сейчас говоришь или Джек?
Пожимает плечами:
— Когда проводишь с человеком бок о бок четыре года, он волей-неволей проникает тебе под кожу.
Не могу судить. Все эти годы моим спутником было только одиночество, и Райан первый человек, встретившийся мне в Нижнем мире, с которым хорошо просто говорить.
— За что сидит твой отец? — спрашивает Кесседи, внезапно переводя тему. Вздрагиваю, как от удара.
— За убийство мамы, — его брови приподнимаются, но он ждет пояснения, не задавая вопросов. — Во флайере отказали тормоза. Они попали в аварию. В крови отца нашли алкоголь. Приписали умышленное убийство.
— Он был пьян?
— Нет, — пожалуй, это единственное, в чем я не сомневаюсь. — Важная сделка. Принял успокоительное для уверенности. На способность к вождению влияния никакого.
— Тогда — несчастный случай?
— Или подстава, — голос звучит резко. Злюсь, но вовсе не на собеседника. — Я
— А ты уверен, что он жив?
— Полковник сказал, что жив, — взгляд Кесседи более чем красноречив. — Райан, — не выдерживаю, — что ты хочешь услышать?! Что я понятия не имею? Что мне было легче поверить СБ на слово и иметь хоть какую-то надежду и цель? — отворачиваюсь, понижаю голос. — Знаю, что он может быть давно мертв. Но когда я узнаю это наверняка, точно сломаюсь.
Никогда и ни с кем мне не приходилось раскрываться настолько. Не знаю, что на меня нашло. Какое дело может быть Райану до того, сломаюсь я или нет.
Еще расплачься у него на плече… Заткнись, Кэм!
— Ну что, попробуем? — вдруг спрашивает Кесседи.
Так резко вскидываю голову, что в шее что-то хрустит.
— Ты серьезно?
Уже привычная кривоватая улыбка.
— Вроде бы не шучу.
— А они? — бросаю взгляд на соседний барак.
— А им лучше знать поменьше. Как думаешь, зачем Коэн тащил их с собой?
— Смертники, — отвечаю, не сомневаясь. Иначе как объяснить, что в прошлый раз он вернулся один.
— Вот именно, — кивает Райан. — Если бы Коэн остался жив, они все были бы не жильцы. Мы можем хотя бы попробовать.
В горле ком. Сглатываю. Мы… Это “мы” звучит непривычно. Маняще и неправильно одновременно.
Кесседи протягивает руку.
— Ну что, умник, влипать, так влипать? Рискнем?
Протягиваю руку в ответ. Ладонь Райана сухая и теплая. Рукопожатие крепкое. Моя — предательски дрожит.
Почему-то так и казалось, что у Кесседи теплые руки. Руки потомственного хирурга с тонкими пальцами. Тоска по касанию… Внутри что-то ёкает. Где-то в районе солнечного сплетения. Торопливо убираю руки в карманы.
— Рискнем, — бормочу, опуская голову и прячась за козырьком. Не хватало ему еще увидеть покрасневшие щеки.
***
С Питом договариваемся, что он уходит и сообщает СБ о случившемся. Они проследят за нашим передвижением. А когда подойдем ближе к границе, на нас снова выйдут, и только после этого мы подадим сигнал сообщникам Коэна.
Питер больше кивает, откровенно побаиваясь Кесседи. На меня поглядывает, скорее, с сочувствием, мол, в обществе какого человека мне приходится находиться. Знал бы ты, Пит, что Райан — лучшее, что случилось со мной за эти четыре года.
Связной уходит, прихрамывая. Мы, не сговариваясь, провожаем его взглядом, а потом плетемся в барак.
Снег и не думает останавливаться. Следы часовой давности уже занесены. Канава, где покоятся тела Коэна и Фила, постепенно наполняется, и скоро не останется ни намека на то, что в ней что-то спрятано.