"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14

Солодкова Татьяна

Июнь (кресень), 988 год. Левобережье Днепра, недалеко от границ Руси.

Печенежская орда неудержимо катилась на запад. Путь был привычен для всех: ханов племен, младших ханов, державших под своей рукой рода-тысячи, что составляли племя, глав больших и малых аилов-семей. Ну а про простых воином и говорить не стоило — они шли туда, куда им прикажут, не обременяя свои головы лишними знаниями. А уж когда орда двигалась в набег их тем более подгонять не стоило. Все жаждали не просто поживы, как добром, так и рабами, но и потешить душу криками сжигаемых заживо чужаков, стонами насилуемых девиц и потоками

крови. Но то простые сыны степей, а вот их главам думать все же приходилось, хотя нельзя сказать, чтобы они это любили и сильно умели. Но все же, все же…

Двадцать тысяч конных воинов — это была большая сила. Особенно для набега на не готовые к нему земли. Да, не готовые, именно это было обещано ханам теми, кому стоило… Нет, не верить, ибо чужакам сыны вольной степи сроду не верили, да и друг к другу тоже относились с изрядной настороженностью. А вот прислушиваться к словам чужаков, платящих золотом, стоило. Они пообещали многое, заплатили щедро. Да к тому же часть их осталась заложниками в стойбищах родов. А ручаться своими головами значит искренне верить в то, что обещанное ими ханам будет существовать наяву, а не в грезах.

Личные воины князя Хальфдана, сменившего на киевском престоле Владимира, покинули пределы Руси и некоторое время не вернутся. Пять тысяч лучших воинов, иного пути, кроме меча и крови, не знающих… Это было заманчиво. Ханам всех восьми племен было ясно, что такой случай выпадает редко. Не воспользоваться им, да еще имея таких союзников… боги не простят своим детям такой глупости… или хуже того, трусости.

Чегдан, походный хан печенегов, он же еще и хан племени Гила, недовольно поморщился. Это его недовольство, хоть и не относящееся собственно к виду войска, за движением которого он наблюдал, все же грызло душу. И не осталось незамеченным ближними воинами из одного рода. Теми, кто был связан с ханом узами крови.

— Ни к чему тревожиться, хан, — усмиряя излишне горячего коня, проскрипел Ликир, родич Чегдана по линии отца и давний советник. — Боги алчут крови. А кровь старого врага много стоит. Помнишь хана Курю, который сумел сразить непобедимого доселе Великого князя руссов, Святослава? Может и нам предстоит нечто такое же великое. Улыбнись, хан, скоро все у нас будет — и добыча, и рабы, и все, что мы пожелаем взять с разоренной земли, откуда ушли воины князя Киева.

— Не все ушли. Только пять тысяч, — счел нужным напомнить родичу Чегдан. — Русы не оставляют свою землю без защиты. Но ты прав, их теперь меньше. Жрецы бога на кресте приготовили хороший пир для сабель наших воинов, разделив войско врага.

— И Киев падет под копыта наших коней!

Хан досадливо скривился, будучи недовольным последними словами приближенного. Да и его старший сын, Бечег, раздраженно прикрикнул на излишне разошедшегося родича:

— Какой Киев, под какие копыта? Коннице каменные города не взять, они от зажигательных стрел не займутся. Или ты научился строить осадные башни, камнеметы, а наши воины смогут всем этим пользоваться? А выбить двери простым тараном из окованного железом бревна тут не получится. Вот если удастся разбить войско князя Хальфдана, то тогда… Взять в осаду несколько городов и получить большой выкуп — это мы сможем. Да и братья из оставшихся могут тоже прийти, почуяв не простую, а очень большую добычу.

Сын Чегдана знал о чем говорил. Как-никак именно он был особо ценим ханом в тех делах, которые прямо не относились к боям и походам. Что поделать, воином он был слабым, управлять ордой в набегах тоже мог слабо. Зато строить далеко идущие задумки и руководить коварными затеями и договариваться

с иными печенежскими племенами или чужаками умел, как мало кто другой. Потому и был ценим отцом, хотя насчет наследования ханской шапки все еще было неясно.

Смотря на неспешно движущиеся сотни и тысячи конников, хан процедил:

— О, духи предков! Ну почему, помимо ума и хитрости, мой сын не получил крепкую руку, способную держать саблю. И не может управлять битвами, глядя на них с вершины ближнего холма.

— Отец?

— Не к тебе, но к предкам слова. Про наших воинов прав именно ты. Мы непобедимы в степях, на открытом месте, пешими бьемся хуже. А лезть на стены большого и КАМЕННОГО города — наша смерть. И пусть жрецы бога на кресте сулят еще больше золота за приступ Киева или иных крупных городов, мы не станем этого делать. Да это и не обязательное условие нашего договора. Ты ведь помнишь о нем, сын? Вы все помните?

Слова, подтверждающие это, прозвучали вразнобой, но вполне себе уверенно. Все всё помнили. И появление посланников далеких земель, и договоренности с ними, и щедрую оплату, которая должна была стать еще более значимой после завершения. Это помимо боевой добычи, на которую рассчитывали все: от походного хана до последнего бездоспешного конника.

Уговор был не только о самом набеге на Русь, но и том пути, которым следовало двигаться. Удар долен был быть нанесен не по богатым крупными и не очень городами землям, вовсе нет. Всем было очевидно, что там конница печенегов либо завязнет под стенами городов, либо будет подвергаться множеству болезненных уколов от крепостных войск… Зато земли от границы с Болгарским Царством и чуть не до Киева… Там городов мало, лишь малые укрепленные места да порубежные заставы. Легко атаковать, есть где развернуться. И что особо важно — возможность пробить коридор до Польши. Той самой, где правил союзник того, чьими руками были прибывшие к ханам посланцы.

Золото, уговоры, обещания богатой добычи в набеге против давнего врага, войско которого разделено. Это склонило многих и многих принять предложение. Ханы шести из восьми больших племен с охотой выделили немалое число воинов. Кто-то больше, кто-то меньше, но это зависело от многих причин. Но два племени, причем оба из тех, чьи кочевья располагались по правый берег Днепра, предпочли остаться в стороне. Не то опасались, не то просто выжидали, этого Чегдану понять не удалось. Зато удалось стать походным ханом, причем без чрезмерных усилий. Племя Гила, его родное, было не самым могучим и многочисленным, потому остальные не побоялись его возвышения по исходу этого набега. Но лично он предпочитал надеяться на иной исход. Не сразу, но с течением времени. Потому и подошел ко всему с великим усердием.

Но вот отказавшиеся племена из числа кочующих по правую сторону Днепра — Цур и Талмат — внушали тревогу. Мало ли что могли надумать их ханы. Хотя сильно опасаться все же не стоило — межплеменная свара начаться не могла, не то время, не та обстановка в мире. Вот только действия оставшихся в стороне Цура и Талмата могли быть направлены на иной набег или другие действия, способные увеличить их влияние и принизить таковое со стороны отправившихся в набег на Русь.

Приложив небольшое усилие, Чегдан отбросил в сторону тяжелые думы, возвращаясь к походным делам. Пока все обстояло хорошо. Подножного корма для коней хватало, погода была просто замечательная, в меру сухая. Но не дождливая. На пути орды не встретилось дозоров, которые могли бы попробовать передать весть в глубь земель руссов и тем самым дать возможность их князю начать собирать войско.