"!Фантастика 2023-109". Компиляция. Книги 1-18

Одувалова Анна Сергеевна

— Если бы только больно… — усмехнулась вампирша, решив, что лекции сейчас неуместны, и неожиданно впилась в сгиб локтя. В конце концов, девчонка не маленькая, сама все поймет в процессе.

Руку обожгло пламенем, на долю секунды Анет показалось, что ее сила вновь вернулась, но на смену огню пришел холод. Начали постепенно неметь пальцы, потом запястье. На сгибе локтя, там, где касались губы вампирши, покалывало. Стало страшно, Анет чувствовала, как из руки пульсирующими толчками вытекает кровь. Захотелось закрыть глаза, накатила расслабляющая дрема, и стало вдруг очень хорошо. Тело, словно невесомое, покачивалось, как на волнах. Анет это состояние живо напомнило ощущение блаженства, когда приходишь с холода домой и залезаешь в горячую ванну. Прохладные

пузырьки пены щекочут обнаженную шею, плечи, ласкают руки, и хочется погрузиться в дремоту, только неприятное ощущение в руке мешает полностью расслабиться и забыть, что вообще-то в данный момент вампир высасывает твою кровь. Девушка порадовалась, что в темноте камеры не может этого видеть, но для надежности прикрыла глаза, проваливаясь в состояние непонятного забвения.

Его руки ласкали волосы, а нежные губы прошли по шее, замерли возле ключицы и вернулись вверх к губам. В фиолетовых глазах мелькнула страсть, а потом знакомое лицо с дерзкой полуулыбкой начало таять. Странные видения всплывали в голове неожиданно, словно яркие вспышки, и исчезали в темноте, оставляя волну тепла. Сначала легкие поцелуи, потом объятия, а потом… потом Анет осознала, где она, и испуганно дернулась в сторону. От боли в раздираемой клыками руке она окончательно пришла в себя и отскочила на безопасное расстояние. Подальше от прикованной цепями к стене вампирши.

— Прости, я немного увлеклась, — мурлыкнул бархатистый голос, и девушка непроизвольно подняла глаза.

Перед ней сидела та Льрисса, которую Анет запомнила с момента последней встречи. Агрессивная нескрываемая сексуальность буквально расползалась по помещению, воскрешая ненависть. Девушка уже жалела, что поделилась своей кровью. Все же беспомощная Льрисса хотя бы вызывала жалость, а эта — только злость. А потом ей совершенно не нравилось, что вампирша прекрасно представляет, что испытывала Анет секунду назад. Совсем паршиво девушке стало, когда она поняла, что и Дерри испытывал те же самые ощущения, когда Льрисса высасывала из его раны яд. Неудивительно, что это была не последняя их встреча. Анет зло сжала зубы и попыталась вскочить, чтобы уйти в дальний угол камеры, но неожиданно вернулась слабость. Закружилась голова, и пришлось лечь.

— Что, хреново? — В голосе вампирши звучало что-то похожее на сожаление. — Так всегда бывает. Тебе бы поесть сейчас, но это, к сожалению, вряд ли получится. Так что терпи. Можешь рассказать, какими судьбами ты здесь оказалась.

— Может, сначала ты? — пошла на примирение Анет. В их ситуации выпендриваться смысла не было. Все же Льрисса была каким-никаким, но союзником.

— Нет уж, — не согласилась вампирша, — давай ты, а потом я расскажу про себя.

— Мы… — Анет облизнула губы, размышляя, с чего бы начать. — Мы помогали Дерри добыть одну вещь, не спрашивай зачем. Я сама толком не понимаю всю эту ситуацию. Если вдруг все закончится хорошо, то он, может, сам все расскажет. Так вот ему нужно было достать артефакт.

— Артефакт… — Льрисса напряглась. — Неужели он нацелился на «Кровь Маан»?

— Кровь чего? — Анет даже приподнялась на локтях. — Нет, вроде бы он говорил, что артефакт называется «Сердце дракона».

— А-а… — Вампирша выдохнула с облегчением. — Это лучше, значит, мы охотимся за разными вещами. Давай рассказывай, что дальше.

— А что? — Девушка всхлипнула, вспоминая, что случилось. — На нас напали. Эти, кто охотится за Дерри.

— Та дрянь, что чуть не убила его в подворотне?

— Да, — Анет уже плакала, не останавливаясь, стресс дал о себе знать. — Она, ее наемники, жених моей подруги и эти в балахонах, с изуродованными лицами…

Льрисса не сразу поняла, что за «эти в балахонах», про жениха подруги она тоже не уловила, но общая картина перед глазами вырисовывалась.

— Короче, на нас напали, я оказалась здесь, а что с остальными, не знаю. Могу лишь предположить, что Оля — это подруга, у Дениса. Нас схватили вместе, а сейчас ее здесь нет. Вот и все. Зачем я тут, не представляю. Теперь ты рассказывай.

—

Сейчас, — Льрисса задумалась, переваривая рассказ девчонки. Интересно, жив ли ксари? Все же удивительно интересный типаж. Льриссе хотелось думать, что еще жив. Спасти его две недели назад, чтобы он погиб?!

— Ну?

— Так вот что за дело, из-за которого Дерри не смог прийти на помощь мне… — Вампирша говорила словно для себя. — Если бы мы секретничали чуть меньше, возможно, остались бы на свободе, получается, направлялись мы в одно место. Каркал!

— Это — рассказ? — Анет сжала зубы, ей было неинтересно, о чем там не смогла договориться парочка. Точнее, интересно, но слушать это было больно.

— А, да… Ну слушай, только рассказ будет длинный, с экскурсами в прошлое. Мой народ очень древний, мы является одной из первых рас, появившихся на Арм-Дамаше.

— А разве вы — не ходячие мертвецы?

— Нет. — В темноте блеснули клыки. — Я даже не знаю, откуда пошли эти глупые сказки. Вампиры такая же раса, как эльфы и ксари, только некогда мы были прокляты богами за дерзость. Наши предки посчитали себя равными богам, и те решили наказать сильный и непокорный народ за гордыню, вселив в их души жажду крови. Сделав зависимыми от представителей других рас и собственных низменных инстинктов. Появились первые дикие вампиры, не умеющие контролировать потребности своего организма, готовые убить всего за несколько глотков свежей теплой крови. Так было не одно тысячелетие, пока не родилась Маан, ставшая впоследствии покровительницей вампиров, единственным вампирским магом, который удостоился чести после смерти продолжить существование в образе дракона. Она первая смогла удержать в узде жажду. Пожертвовав своей жизнью и кровью, Маан создала Шам-Тар — артефакт, энергия которого позволила взять под контроль дикую часть вампирьей души. Потомки Маан, высшая вампирская знать, несли в себе частицу ее крови и со временем тоже научились контролировать жажду безо всяких вспомогательных средств, но чем меньше в вампире крови Маан, чем к менее знатному роду он принадлежит, тем слабее его воля. Каждый новорожденный вампир получает от правителя в дар маленький драгоценный камушек, напитанный от Шам-Тара магией крови Маан. С этим камнем вампир не расстается всю оставшуюся жизнь. Обычно это изумрудик или рубинчик. Его вживляют ребенку в правый верхний клык. С самого рождения в течение всей жизни один раз в год каждый подданный Аскариона должен прикоснуться к Шам-Тару и впитать в себя силу крови Маан. Для этого отводится неделя в середине лета, которая завершается большим празднованием весеннего солнцестояния. Только высшая знать, в силу особенности своей крови, может позволить себе не принимать участия в обряде. Артефакт Шам-Тар теперь называют «Кровь Маан». Мы всегда скрывали истинную силу камня, все считали, что это всего лишь древняя реликвия. Но о силе «Крови» ходили легенды, далекие от истины, но все же очень многие хотели получить его себе.

— Но если забрать Шам-Тар…

— Да, месяца через три мир наполнится дикими вампирами. Ты понимаешь, почему я здесь?

— Камень украли?

— Да. Тут начинается другая легенда…

— Да проснется Золотой дракон, когда запылает сердце его в груди лунноволосой драконицы. Да возродится к подвигам он в момент, когда обагрится кровью избранной кровь его.

— Откуда ты знаешь?

— Дерри где-то раскопал. Значит, эти сумасшедшие фанатики хотят объединить «Кровь» и «Сердце» для того, чтобы воскресить этого мифического Золотого дракона.

— Видимо, да.

— Но… а мы-то здесь при чем? Нет, я понимаю, тебя схватили, когда ты пыталась вернуть реликвию, а меня… ведь проще было убить. Или, чтобы досадить Дерри, нужно было просто переправить в синдикат. А здесь-то я к чему?

— Мы — жертвы. Я — «Кровь», для этого подойдет любой вампир из высшего рода, а ты, как я понимаю, «Сердце». У тебя драконов в роду, случаем, не было?

— Были, — обреченно шепнула Анет, автоматически касаясь холодного кулона на груди. — Я не хочу быть жертвой.