"!Фантастика 2023-109". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– Не поняла…
– Рассказывает им об их прошлой жизни, и теперь все сказанное станет их точным прошлым.
Ливьен не поняла все равно. Единственное разумное предположение: этот обряд – аналог уточнения анкетных данных перед регистрацией брака у горожан. Да, пожалуй, так.
Вождь закончил, самец-жених что-то ответил ему.
– Сказал, что все верно, – не дожидаясь вопроса, шепнул Рамбай.
Ливьен молча кивнула.
Вновь заговорил вождь.
– А теперь?
– Рассказывает им их будущую жизнь.
Предсказание?
Вождь замолчал. Неожиданно самец и самка сложили крылья, быстро взялись за руки и рухнули вниз. У Ливьен перехватило дыхание. Но примерно в метре от вершины языков пламени бабочки отпустили друг друга и, взмыв вверх, полетели к своему дереву. Зрители загомонили, но тут же притихли: следующая пара уже порхала возле вождя.
Много раз повторялась одна и та же процедура. Вождь называл имя и к нему подлетал жених с одной или несколькими невестами. Брачующиеся выслушивали наставления и, совершив ритуальное падение к Костру, возвращались на свое место.
– Как он может упомнить их всех, да еще и подробности их жизни? – поразилась Ливьен.
– Не помнит, – пояснил Рамбай. – Советуется со жрецами, и они говорят ему все, что знают.
– Где они? – не поняла Ливьен.
– Они держат носилки. А слова передают по нитям.
Это было невероятно, но не верить Ливьен не имела никаких оснований. Возможно, дикари владеют каким-то особым языком, передающимся подрагиваниями нити?
Уже несколько десятков самцов представили вождю своих избранниц. И вот очередная пара падает вниз… Но что это?! Они не отпустили руки друг друга и упали прямо в огонь!
Толпа взревела. Ливьен в ужасе закрыла лицо руками.
– Вождь сказал, что не дает им права быть мужем и женой, – спокойно сказал Рамбай. – Самка была неправильная, и у нее могли быть неправильные личинки.
Искусственный отбор, вот что это такое, – догадалась Ливьен, – уничтожение генетических отклонений.
– И он приказал им умереть?
– Нет. Они могли бы отказаться друг от друга и разлететься в разные стороны. Но они не захотели этого.
– Почему?
– Одиночество для самки – позор.
Как это страшно и красиво.
– Быть одной – позор? – уточнила Ливьен.
– Да, если тебя уже пытались взять в жены.
Закусив губу, она покачала головой. Потом спросила:
– Но почему она не убила себя одна?
Рамбай посмотрел на нее, словно жалея. Как смотрят на тяжело больных.
– Как он мог жить без нее, если он ее выбрал?
С момента гибели несчастных влюбленных еще несколько самцов получили разрешение на брак. Но Ливьен все никак не могла смириться с увиденным.
– И он что, не знал, что она «неправильная»?
– Знал. Но не всем неправильным отказывают в браке. Это определяют жрецы. Он надеялся.
Три бабочки – самец и две самки – взявшись за руки, рухнули в Костер. Ливьен не стала уточнять причину этого поступка. Но Рамбай сам шепнул
– Неправильный был самец. Он отпускал их, но они не захотели позора.
«Какая дикость, – подумала Ливьен, понимая теперь, почему урании называют себя «эйни-али» – «дети любви». – Какая прекрасная дикость!»
Примерно через час вождь произнес:
– Рамбай.
Кивнув Ливьен, тот устремился к центру. Она с замиранием сердца последовала за ним. А если разрешения не будет? Неужели и она по своей воле сожжет себя?
Вождь говорил. Рамбай отвечал. Вождь говорил снова. До сих пор Ливьен видела только два исхода: разрешение на брак или самоубийство. Волнуясь, но рассуждая трезво, она пришла к выводу, что второй вариант маловероятен, ведь Рамбай уже был женат, значит, раньше ему уже давали это разрешение, и принадлежность к иному виду не является для жрецов патологией, которую следует уничтожать. Возможно, потому, что она не могла передаваться по наследству, ведь жены Рамбая не могли забеременеть от него…
И тут Ливьен испугалась. Теперь, когда Рамбай нашел невесту-маака, его «патология» МОЖЕТ передаваться…
Она потеряла способность мыслить и тупо разглядывала вождя. Он был даже моложе Рамбая. Чуть ниже среднего роста самца маака, но одновременно и мощнее, и утонченнее. Уже привычные теперь ее глазу коричневые пятна внизу крыльев не казались ей уродством, а тонкие стрелки по краям были похожи на диковинные украшения. Все-таки урании – красивая раса.
С Рамбаем вождь разговаривал значительно дольше, чем с другими женихами. Или ей это только кажется? И тут произошло неожиданное. Рамбай не сложил крылья и не повлек Ливьен, как она ожидала, вниз, к пламени костра. Он просто шепнул ей: «Пошли», развернулся и полетел прочь – не к тому дереву, на котором они сидели до этого, а мимо, в чащу.
– Что случилось? – осторожно спросила Ливьен, когда они были уже далеко от Костра.
– Рамбая изгнали из племени, – ответил он с нескрываемой горечью.
– Из-за меня?
– Нет. Но пока не было тебя, Рамбай не был чужим, потому что не был опасным. Был просто бесплодным самцом. А ты можешь дать мне потомство. Но это будут не урании, а маака. Племя внутри племени.
– Ты мог бы остаться, улетела бы я одна.
– Отказаться от выбранной невесты – позор. К тому же Рамбай не хочет отказываться от Ливьен.
Она не знала, радоваться ей или огорчаться. Жалеть Рамбая, или он не нуждается в жалости?
– Ты не ожидал, что может так получиться? – спросила она, когда они уже уселись на мягкий ворсистый пол гнезда, и непроизвольно погладила его жесткие светлые волосы.
– Нет. Не ожидал. Законы племени имеют несколько слоев. Рядовой воин знает только верхний слой, а в нем сказано: бесплодный не может быть вождем. Жрецы знают все слои… Мы должны покинуть земли ураний до восхода солнца.