"Фантастика 2023-118". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Жаль, что ты не умер от печати. Тогда мы бы были квиты, — произнесла, не оборачиваясь.
— Под твоими словами подписались бы многие — отозвался ворон. — Ибо многих в империи расстраивает, что я до сих пор не убит. Касательно же клейма: оно вступает в силу, когда носитель клятвы сам осознает, что ее нарушил. Так что даже хорошо, что ты назвала свою фамилию сейчас, а не в департаменте.
— И чем же? — любопытство было слишком велико, и я невольно снова повернулась к Арнсгару.
— Тем, что меня бы так скрутило, когда начался бы допрос по всей форме. Но уже при подчиненных.
—
— Почему же, подчиненный, — Арнсгар выпрямился и, повернувшись ко мне, добавил: — Подчиненный по всем правилам некромантии зомби, преданный исключительно мне. К тому же язык Кейри вырвали ещё при жизни.
Вот ведь! Уел.
— Что, так важно быть непогрешимым и непобедимым в глазах других? — вскинулась я.
— Нет, не важно. — отрезал высочество. — Непростительно показывать слабость. Потому что в моем случае она в прямом смысле убивает. Но даже не это главное. Важнее, то, что это может обронить тень на остальных носителей первородной крови, а значит, и императора.
— Слушай, а ты никогда не хотел поменять приоритеты? — обескуражено спросила я. Все же как-то привыкла считать, что ценность жизни, особенно собственной, выше мнения толпы.
— Скажи, все девицы семейства Росс такие недалекие? — подался вперед Арнсгар. В его разноцветных глазах полыхнуло пламя.
Что же, я могла себя поздравить: за одну поездку дважды довести карателя до состояния «душа просит тепла». Точнее — шквального огня, которым так и хочется сжечь одно наглое умертвите, сидящее рядом.
— Так просвети меня, о, далекий, в чем я не права.
— Хотя бы в том, что спокойная и благополучная жизнь простых имперцев зависит от правителя и совета семи главных домов. Власть зиждется на уважении подданных, страхе сопредельников и вере тех и других в то, что первородная кровь безукоризненна. Что ее носители априори сильнейшие. Что они способны защитить. Всегда. И покарать — тоже. И любое проявление слабости — удар по этой вере, а значит, и по благополучию моей страны.
Слова ворона, этого благородного негодяя, заставили меня задуматься. И сдается, сейчас он говорил не обо мне. Не только обо мне.
— Тайрин. Никогда не наступит мира во всем мире. Равенства и всеобщего благополучия. Всегда будет борьба за власть. И всегда нужно будет кормить свою армию, чтобы не кормить чужую. Поэтому так важно быть сильнее, не показывать и толики своей слабости. Опережать противника. Поверь, мне очень жаль, что ты оказалась во все это втянута…
— Втянута? — я ударила кулаком по сиденью так, что дубленая кожа, не выдержав, затрещала. — Да я мертва!
По моим щекам потекли слезы, а голос сорвался. Меня заколотило в банальной истерике: я начала осознавать случившееся. Не просто фиксировать, принимать к сведению, а именно понимать.
Магомобиль замедлил ход. В окне мелькала витая чугунная ограда, а за ней тянулась серая громадина здания. Отдел карателей, о котором ходило множество слухов.
— Кейри, еще один круг по кварталу, — приказал ворон.
Он не добавил «чтобы она успокоилась», но я поняла. Но за то время, пока магомобиль колесил
Ворон ничем не выдал то, что еще четверть часа назад корчился от дикой боли. Даже не поморщился, пока шли по аллее, коридорам, отнюдь не безлюдным, несмотря на ранний час. В отделе карателей кипела работа.
Меня проводили в допросную, где сразу же появились стенографистка, маг в черном мундире с записывающим кристаллом, ну и, собственно, ворон. Последний-то и доставал меня вопросами добрых два часа. Между нами лежали злость, усталость и артефакт абсолютной правды. Последний пару раз мигнул красным, когда я думала, что какая-то деталь незначительна и не стоит ее упоминать.
Пару раз в кабинет забегала блондинка в черном мундире, принося ворону какие-то бумаги. Глянув на них в последний приход вестницы, Арснагр откинулся на спинку стула и произнес:
— Зато теперь понятно, почему территорию кладбища повторно не прочесали перед началом операции, — и уже застывшей статуей блондинке:
— Молодой жене погибшего выплатить компенсацию. Его новорожденному сыну — обеспечить стандартное пособие.
А когда черномундирная ушла, я в упор посмотрела на ворона. Без всяких слов. Они казались мне лишними.?н все понял и пояснил:
— Капитан, отвечавший за зачистку, найден убитым. Кто-то по его кристаллу связи прислал отчет, что погост чист. В это время картель уже был мертв. А это значит, что все гораздо хуже, чем я предполагал… — он оперся локтями о стол и сцепил пальцы в замок. На миг задумался. А затем прозвучало: — На сегодня допрос окончен. Я отвезу тебя домой и принесу личные извинения твоей семье.
После этого его заявления я поняла, что в моей классификации к условно бессмертным стоит отнести не только водителей, занимающихся извозом, которые ничтоже сумняшеся летят на запрещающий сигнал постового жандарма, но и ненаследных великих князей.
— Ты в курсе, кто мой отец? — осторожно уточнила у ворона. Нет, я, конечно, была не против оказаться отомщенной по всем правилам вендетты: чтобы Арнсгар тоже получил путевку за Грань. Но не из рук же моего отца?! Папу же потом посадят.
А то, что Моррис Росс если не испортит здоровье ворона, то подпортит ему физиономию, — как водички попить. Как-никак отец был великим скульптором. И великим не только в плане таланта, но и габаритов. Правда, у папы было весьма альтернативное видение прекрасного. Так что неподготовленных гостей, которые напрашивались в мастерскую, дабы первыми узреть творения великого мастера, после кузины с братцами откачивали валерианой, водой и оплеухами. Я, правда, предлагала прибить этих бедняг из милосердия. А что? Их неокрепшая психика при виде статуи младенца с рыбьей головой, насаженного на вертел, ломалась так, что восстановлению не подлежала.