"Фантастика 2023-119". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
– Прости меня, невестушка, – рыдая в голос, поползла к ней Ягода. – Это я во всем виновата! Я! Прости, если сможешь!
– Я прощаю тебя, – прошептала Преслава, как будто и не было ее тысячелетней пытки в первом пределе Нави.
Молодая Ягуша остолбенела, а затем вскочила и, забыв про жажду и усталость, начала рыться в своем огромном сундуке в поисках красного сарафана. И… нашла.
В самом конце бабьего лета утречко задалось теплое и солнечное. Птички, спутав осень с весной, радостно щебетали, но в воздухе полетела паутина и в самой небесной выси, готовясь к
Тем ясным утром, поклонившись низкой притолоке избушки на курьих ножках, навсегда затерянной посреди Молохова урочища, умытые, причесанные и нарядные девушки вышли во двор, как и прежде – Преслава в красном сарафане, а Ягодка в алом навьем платье. На завалинке их встречал необычный человек в старинной одежде. Он сидел, опираясь спиной о бревна избушки, и что-то чертил длинным прутиком на утоптанном песочке.
Яга остолбенела. Она не могла даже надеяться на это.
Высокий человек встал и, даже не взглянув на Ягодку, по-отечески приобнял за плечи Преславу. Он повел ее за мнимый ведьмин круг, но возле дрына с водруженным черепом Чернобога остановился и вымолвил:
– Я забираю Преславу…
– А я? Как же я? – закричала вослед Ягуша, но две удаляющиеся фигуры скрылись за разлапистыми ветками елей и все на этом закончилось. Вопрос вечной ведьмы повис в воздухе – ответа не последовало.
И вновь годы принялись бежать наперегонки, наматывая и наматывая быструю старость на сгорбленные плечи Яги. Последний поход в Навь вытянул из Ягуши многие магические силы, и немощь навалилась сразу и неотвратимо, и двух десятков лет не прошло, как юная Ягодка вновь превратилась в древнюю Бабу Ягу – подслеповатую и глухую.
Сухие, пожелтевшие от жизни руки крепко сжимали не менее старую, видавшую виды метлу. Она подметала избу. Влево, вправо, влево, заново.
Старухе не хотелось ничего: еда не внушала аппетита, солнце обдавало своими мучительными лучами, даже полет над верхушками елей утерял свою былую прелесть. Да и где она, ступа эта? Потерялась давно-давно, а новую смастерить уже не хотелось, да и позабыла как, да и сил уже тех не осталось.
Яга пыталась найти себе утешение во сне, самом удивительном состоянии ее долгого существования, но каждый раз она просыпалась вновь и вновь, а хотелось-то уснуть на веки вечные. Баба Яга прекрасно знала, что не сможет умереть и даже пробовать не стоило. Так и мыкалась вокруг да около избушки, особо ни в чем не нуждаясь.
И зачем она устроила уборку? В это послеполуденное, совершенно утомительное мгновение дня что-то щелкнуло в сознании древней старухи.
– Ни там, ни сям, – ни к кому конкретно не обращаясь, вымолвила старуха.
Тело начало ощущать незримое давление. Оно, ощущение, начало усиливаться с ужасающей скоростью. Ягу охватила немая и безотчетная паника. Это не усталость, это что-то другое, нечто большее. Это нечто тянуло, настаивало и давило ведунью по направлению к двери. Поддавшись своим странным ощущениям, ведьма вышла за порог.
На узкой лавке сидел человек. Старушечьим зрением немногое она смогла подметить.
Яга удивленно
– Это снова ты? – прошептала ведьма и, ухватившись за косяк двери, сползла на порог. – Неужели это снова ты? Я молила, чтобы ты вновь пришел ко мне, – от волнения она задохнулась и, отогнав помутнение в голове, проговорила: – И ты пришел… ко мне.
Человек посмотрел на нее и утвердительно кивнул. Его кивок был такой мимолетный, почти незаметный, но медленное движение уставших век вниз выдало величайшую мудрость их обладателя.
– Почему же ты так долго? Не мог простить меня? – продолжала вопрошать она своего самого главного гостя за всю тьму прожитых лет.
Мужчина вновь поднял взор, и Баба Яга не смогла снести его взгляд.
– Почитай, как десять веков уже на этом свете горемыкой мыкаюсь, выход ищу, о смерти молю…
Человек встал, подошел к ведьме, медленно положил свою длинную длань на темечко Бабы Яги и тихо промолвил:
– Я отпускаю тебя.
– А куда я теперь отправлюсь? К старым богам или к новым?
– Ни к тем, ни к другим. Люди создают богов, отражая в них самих себя. Истинный бог любит всех земных существ, но не похож ни на одного из своих подопечных.
– Но я всю жизнь охраняла Навь, сидела у кромки и даже три века командовала в темных пространствах! Видывала я много истины своими собственными очами, но и лжи видела много. Зло бывает честнее, чем обманчивое добро.
– Да, Навь существует и создали ее сами люди, они же и смогут о ней позабыть. Уже сейчас ее почти нет – когда-нибудь Навь исчезнет совсем в пучине безверия, сменяясь на нечто иное. Истину говорю тебе, ведает бог, что позволяет людям многое, но именно они сами создают себе чертоги для наказания и поощрения и остаются там навсегда – по собственному страху, отречению либо незнанию, что можно было иначе…
Баба Яга стояла перед этим непостижимым человеком и не знала, куда девать свои натруженные некрасивые руки.
– Ты пойдешь со мной? – неожиданно спросил высокий человек.
– Да, – очень просто ответила Яга, прерывисто вздохнула, как успокаивающийся ребенок, и добавила: – Я пойду за тобой хоть на край, хоть за край.
И они пошли по красивой ухоженной дорожке, выложенной из красного ровного кирпичика вдоль симпатичной аллеи. Эта замечательная дорога совсем не напоминала тот первый, страшный путь Чернобога. Да и откуда в Молоховом урочище ухоженные палисадники?
Яга о чем-то спрашивала высокого человека, но затем все больше сама рассказывала, что-то говорила, пыталась объяснить, поведать сокровенное…
Мужчина молчал, внимательно слушал, но ни разу не перебил, не кивнул, не произнес ни одного словечка, ни сопровождал свои мысли поощрительными жестами – он просто молча внимал всему тому, о чем говорила эта несчастная женщина.
Кирпичная дорожка сменилась летней тропкой, которая вела мимо русских березок, сквозь разнотравье к небольшому лесному озеру, подернутому утренней дымкой. Баба Яга не заметила, что ночь уже миновала, а она по-прежнему не могла наговориться, излить душу.