"Фантастика 2023-119". Компиляция. Книги 1-23

Игнатушин Алексей

— А ты попроси помощи у дядюшки Чирса, — глаза Улы насмешливо блеснули, — наверняка он спит и видит себя на месте Геронта.

— Чирс не станет рисковать, — угрюмо заметил Бес — Тем более из-за какого-то варвара. Он очень осторожный человек, посвященный сын великого Ахая.

Был, конечно, способ заставить Чирса подсуетиться, но Бесу не хотелось пускать его в ход при данных обстоятельствах. И зачем Уле понадобился Сабудай, как будто у них своих забот мало. Бес угрюмо опустился в кресло, притянул к себе одну из полонянок и впал в задумчивость.

Ула смотрела на него с нескрываемым возмущением:

— Оставь женщину. Возможно, ее муж жив и тебе придется вернуть ее.

— А с какой стати я ее должен отдавать?! — удивился Бес — К тому же я ей нравлюсь, спроси у нее сама.

Наверное,

он говорил правду, но Улу давно возмущало отношение Беса как к женщинам, так и к людям вообще. Это уже не один раз становилось предметом их споров и ссор. Часто Ула просто не узнавала прежнего Беса — весельчака, хвастуна и балагура! Ничего подобного не осталось в этом мрачном надменном молодом человеке с холодными, почти черными глазами. Словно стена вырастала вдруг между ними, и проломить эту стену, чтобы достучаться до его сердца, было совсем не просто. Бес привык повелевать людьми и помыкать ими, и ужас, который он внушал окружающим, принимался им как нечто само собой разумеющееся. Впрочем, с Улой он оставался прежним Бесом, время от времени она читала на лице брата страх — потерять ее и снова остаться один на один с жестоким миром. И тогда в ее сердце вспыхивала жалость и появлялось желание защитить его, как это было давным-давно, в пору их детства. Но Бес уже не был ребенком, и это она сейчас нуждалась в его помощи, чтобы спасти мужа, Сабудая и многих других, с которыми связала ее судьба и которые стали ее родичами, ее племенем. Бес был среди тех, кто разрушил их мир, их жизнь, их трудное счастье. Грехи брата — это и ее грехи. Им вместе придется выбираться из той ямы, в которую он угодил.

— Я не буду спрашивать у нее, я спрошу у тебя — кто ты, Бес Ожский, человек или храмовый пес?

Бес побледнел от обиды. Она ждала взрыва, но он сдержался и молча вышел, лишь хлопнув дверью на прощанье. Женщины испуганно переглянулись. Ула улыбнулась: возможно, ее брат и изменился, но в нем осталось слишком много от прежнего Беса, чтобы он мог вот так просто бросить на произвол судьбы и своих, и ее друзей.

Посвященный Чирс не слишком обрадовался приходу племянника, а слова почтенного Ахая и вовсе поставили его в тупик. Некоторое время он собирался с мыслями, чтобы дать отпор зарвавшемуся мальчишке.

— Бунт рабов накануне казни — да ты в своем уме, почтенный?

— Посвященный Чирс предпочитает быть зарезанным в собственной постели? Не далее как вчера мне пришлось укоротить десяток рук, тянувшихся к моей шее.

Чирс пренебрежительно махнул рукой. Подобные происшествия для Храма обыденность, и не стоит принимать все так близко к сердцу. Но то, что предлагает почтенный Ахай, слишком рискованно.

— Посвященный Чирс знает более короткий и безопасный путь к цели? Или нынешнее жалкое положение мелкого прихлебателя посвященного Геронта вполне устраивает сына великого Ахая?

Чирс опустился в кресло и глубоко задумался. Его холеные пальцы отбивали дробь по подлокотнику кресла. Глубокая морщина прорезала высокий лоб, а уголки четко очерченных губ изогнулись в кривой усмешке. Посвященный был далеко уже не молод и с каждым прожитым годом осознавал это все острее. Нельзя сказать, что он сидел сложа руки, но ему не хватало решимости для последнего шага. Он выжидал, а в это время Храмом правил Геронт, тупой невежда, который опошлил и вывернул наизнанку благородные устремления предков. Чирсу казалось, что сил пока мало, что надо поймать в сети еще одного посвященного, и вот тогда... Но «тогда» не наступало, и с каждым годом он все больше сомневался и в себе, и в своих соратниках. Что, если ему не хватит сил, чтобы вы тащить расхлябанную телегу из грязи, в которой она увязла? И не развалится ли телега от всех этих передряг? И тогда наступит конец спокойной жизни, к которой он, чего греха таить, привык за последние годы, конец попыткам вернуть утраченные знания отцов. Он, Чирс, последний, кто может сделать это. А за его спиной пустота. Только посвященный Вар еще способен его понять, но Вар стареет, жажда борьбы угасает в нем вместе с остывающей кровью. Пройдет несколько лет, и та же участь постигнет посвященного Чирса. Вопрос о власти решится сам собой. Ему пришлось перешагнуть через многое: смерть отца, которая так и осталась неотомщенной,

смерть Тора Нидрасского, одного из не многих, кто способен был понять устремления Чирса, смерть сестры, не простившей ему предательства, и, наконец искалеченная душа этого мальчика, которого он передал Храму с единственной целью: иметь надежное оружие в борьбе с Геронтом. Храм выковал меч на славу, так почему же дрожит рука посвященного Чирса? Быть может потому, что он слишком медлит с ударом? Силы уходят, занесенная рука немеет, и придет время, когда меч просто выскользнет из его пальцев. И все будет кончено. Жизнь уйдет, как вода в песок. Этот мальчик вправе требовать от него решительных действий. Сейчас или никогда.

— Я дам тебе автоматы, — Чирс поднял глаза на взволнованного Беса. — Но умеют ли тупые варвары управлять оружием горданцев?

— Умеют, — уверенно отозвался почтенный Ахай. — Кархадашт уже имел случай в этом убедиться.

— Варварам можно доверять?

— Я никому не верю, — холодно заметил Бес, — но у меня есть средство заставить их действовать так, как я захочу.

— Не переоценивай себя, мой мальчик. Людей, идущих на смерть, запугать трудно. Ты ведь обещал им жизнь, не так ли?

— Я обещал им полчаса. Потом ты можешь отдать приказ об их поимке.

— Я предпочел бы видеть их мертвыми.

— Никто не станет работать даром, посвященный. Неужели жизнь или смерть нескольких сотен варваров способна повлиять на успех большого дела?

— Ты обещал им слишком много, — холодно заметил Чирс — Горе Великого может умерить только смерть убийц его наместника Геронта.

— Великий не станет заглядывать в лица варваров, посланных сопровождать Геронта в его последнем походе, — почтенный Ахай цинично усмехнулся.

— Я бы на твоем месте придержал женщин и детей варваров до окончания дела. В качестве заложников.

— Они не так глупы, посвященный, чтобы верить нам с тобой на слово. Одна из женщин должна будет подать знак Сабудаю, что оба его сына на свободе.

— Женщину можно заставить это сделать. — Нет.

— Но почему?

— Эта женщина моя сестра.

Лицо Чирса осталось невозмутимым, дрогнули только длинные ресницы. Вот откуда у варваров огненные арбалеты Храма — меченые! Он сам вручил им грозное оружие когда-то очень давно. Значит, уцелел не только Бес. Неужели и Кон остался жив? Молчун, который знает слишком много. Посвященный Чирс гонялся за ним многие годы, но он был уверен, что Кон погиб в лесной крепости.

— Насколько я понимаю, к жрецу Ахаю вернулась память?

— Скажем так, посвященный, я забыл многое, но далеко не все.

— А может ли посвященный Чирс доверять почтенному Ахаю, который забыл не все?

— А разве у посвященного Чирса есть выбор? Два скорпиона не уживаются в одной норе. Кто-то должен ужалить первым, либо ты, либо Геронт.

— Рекин Лаудсвильский намекал мне, что реликвия Храма у тебя в руках, почтенный, но я не поверил хитрому владетелю. Ты обвел меня вокруг пальца, меченый Ахай, а это удается немногим.

— Я отдам тебе реликвию, посвященный, через полчаса после смерти Геронта. Но помни — полчаса.

Чирс задумчиво смотрел вслед уходящему Бесу: жив молчун Кон или нет, но этот человек опасен сам по себе. И слишком много знает. Владетель Рекин оказался прав: меченого не так-то просто сломить. А Чирс слишком доверился мощи Храма. В двадцать лет этот мальчишка стал почтенным — неслыханное возвышение. Конечно, посвященные Вар и Чирс приложили к этому руку, но ведь и врагов у Несокрушимого Меча Храма более чем достаточно, а он еще жив. Пятьдесят пешек! Какими же мозгами нужно обладать, чтобы справиться с ними. Недаром даже Вар иной раз косится в сторону почтенного Ахая с опаской и удивлением. Как там сказал этот монстр: два скорпиона не уживаются в одной норе? Скорпионы — это посвященные Чирс и Геронт. А как теперь следует называть почтенного Ахая? И не представляет ли он для Чирса большую опасность, чем стареющий наместник Великого? Среди варваров, окружающих Сабудая, наверняка есть меченые, иначе Несокрушимый Меч Храма не стал бы себя утруждать. В случае отказа посвященного Чирса Бес, чтобы спасти своих, попытается договориться с самим Геронтом. И не исключено, что головой своего дяди. А посвященному Чирсу пока рано умирать. Умереть должен Геронт, и не только он один.