"Фантастика 2023-134". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Кабы были духи какие другие или только виски от него несло, я бы подумала… ну, про то, что он ничем-то от папашки моего не отличается.
Честно говоря, сперва даже так и подумала. А потом… потом просто поняла, что в жизни такой чистоплюй с немытою девкой не свяжется. Чарльз если и найдет шлюху, то из тех, что почти приличными притворяются. Поняла и… не успокоилась. Потому как выходило, что вляпался муженек в очередную историю, если вовсе не вознамерился подвиг совершить.
И ведь не скажет, какой. Не из недоверия, а чтобы я не
Обидно. Вдвойне.
– Вы же вроде уезжать собирались. – Овсянку я в себя кое-как запихнула. Если подумать, не такая уж и мерзость, случалось есть и чего похуже.
Да и дорогу к местной кухне я еще в самый первый день нашла.
И с поварихой познакомилась. Не скажу, что знакомство так сразу заладилось, сперва-то она фыркала и носом крутила, дескать, я ей не хозяйка. Но потом ничего.
Сговорились.
Так что после первого завтрака будет и второй. Нормальный.
– Или передумали?
Дорогая свекровь вновь поджала губы, Августа же подумала было изобразить обморок, откинувшись на кресло, но потом дошло до болезной, что вряд ли кто на него внимание обратит. И надулась.
– Как я могу бросить тебя в ситуации столь неоднозначной?
– Легко! – ответила я с надеждой. И пальцем на Августу указала. – Ей вон свежий воздух нужен. А то вся сбледнула.
– Что? – На щеках Августы проступили пятна.
– И схуднула.
Свекровь закатила очи. Я тоже поглядела на потолок. Потолки в их доме высокие и со всякими там завитушками. Кое-где и вовсе намалеваны пухлые младенчики, цветы, птички. Красиво, конечно, но непонятно, на кой оно.
– Сама ты… схуднула, – огрызнулась Августа, не выдержав-таки.
– И это тоже. – Я похлопала по животу. – С такими завтраками и вовсе сгинуть недолго. Или вы нарочно решили меня голодом уморить?
– Леди пристала умеренность в еде, – заметила свекровь, разглядывая овсянку как-то так… без особой, скажем, любви.
– Так то ж леди, – возразила я.
– Действительно…
И опять стало тихо. Настолько, что слышно было, как гудит где-то там, под расписным потолком, муха. Как ни странно, но это гудение несколько примиряло меня с действительностью. Вот вроде ж оно и цивилизация, и дом роскошный, а нате вам, мухи никуда не делись.
– Я взяла на себя смелость пригласить модистку. – Свекровь все же ткнула в кашу ложкой. – И куафера. И еще кое-кого… все-таки тебя надо приводить в порядок, прежде чем показывать людям.
– Я в порядке.
– Несомненно, – она чуть склонила голову. – Но… видишь ли, милая, у нас разные представления о том, что есть порядок.
Ну да, слыхала.
– Мама! – выдохнула Августа.
– Да, дорогая? Тебе тоже не помешает несколько… освежить облик.
– Я в трауре!
– Несомненно. Но это еще не повод вовсе отказываться от маленьких радостей жизни.
Августа молча поднялась.
А я… впервые, пожалуй, мне стало ее жаль. Пусть Змееныш был редкой скотиной, пусть она знала, что он вытворяет.
– Вернись, – жестко сказала свекровь.
Но Августа будто не услышала.
А я почему-то чувствовала себя виноватой. Хотя, конечно, я-то как раз ни в чем не виновата.
– Что ж… – Свекровь тоже встала. – Не буду утомлять тебя своим присутствием…
– Погодите. – Спрашивать ее совершенно не хотелось, но ведь больше некого. Чарли… хрен его знает, когда вернется. Но ведь и братец мой сгинул куда-то. И матушка. А это совсем не нормально. – Мне никто не писал?
– А есть кому? – Свекровь подняла бровь.
А я… я почувствовала ложь.
Вот ведь… свекровище!
– И вправду. – Я тоже встала. Овсянку не то чтобы не люблю, скорее уж не люблю именно эту, безвкусную, полужидкую и отравленную «добрым» ко мне отношением. – Кому бы мне писать-то! Ничего. Думаю, я вполне сама справлюсь.
– С чем?
– Со всем! – рявкнула я, чувствуя, что еще немного, и полыхну. А ведь Чарли учителя обещал. И что все будет хорошо.
Вот и верь ему после этого.
До кухни я добралась спустя четверть часа, и Марта молча поставила передо мной огромную тарелку. Бекон. Яйца. И слегка обжаренный, посыпанный крупной солью козий сыр.
– Спасибо, – поблагодарила я искренне.
И за чай.
Нормальный. Темный до черноты и горький. Леди такой не пьют? А вот Марта вполне, пусть даже, подозреваю, не ставя хозяйку в известность. И это тоже греет душу.
Нет, я не злая, просто…
– Письма, – поинтересовалась я, вытирая растекшийся желток куском хлеба. – Мне должны были приходить письма.
– Я в дом не поднимаюсь, – буркнула Марта, но глянула с сочувствием.
Значит…
– Кто? – спросила я мягко.
Она же вздохнула и, отерев полотенцем крупные мягкие руки, опустилась на скамью.
– Ешь, девонька… ты, я вижу, из простых…
Я промычала что-то невнятное.
– Так что тут надолго не задержишься. Хозяйка крепко недовольная. – Марта покачала головой и губы поджала. Чем-то неуловимо походила она на Мамашу Мо, то ли этою вот неторопливостью, то ли запахами кухни, что напрочь пропитали и одежду ее, и волосы, и саму кожу. То ли еще чем. – Молодой господин-то в прежние времена с маменькою не спорил. Да и чего ему? У него свои дела, мужские. А у нее, стало быть, свои, но женские.
Я кивнула.
– Она, сказывают, уже и сговорилась с кем-то про женитьбу.
Слушать было неприятно.
– Думала, небось, что хозяин слезу уронит, маменьку пожалеет и женится. Особенно когда младшенькая этакое-то выкинула, да… А он взял да сбег. Кто бы мог подумать…
Она снова замолчала и губой задвигала, будто жует чего.
Мамаша Мо и жевала. Табак.
Принести, может?
– А возвернулся уже, и вот… Наши сказывают, что она о том объявление давать не велела.