"Фантастика 2023-140". Компиялция. Книги 1-18
Шрифт:
— А откуда берется волшебство? Вот мне интересно…
Блондин опустил руки.
— Я охотник, дражайшая леди Сирин. Моя задача — довести тебя к заказчику целой и невредимой. Найди для ученых бесед кого-нибудь другого.
Ларс отвернулся и пошел по тропинке, огибающей густой перелесок.
— Поторопись! — Он двигался плавно и как-то… экономно, что ли. Ни одного лишнего жеста или неловкого шага.
— Андроид, — ругнулась я завистливо и чудом не разревелась.
— Хочешь об этом поговорить? — Зеленый присел на мое плечо.
Я шмыгнула носом.
—
Пак тоненько хихикнул.
— Сразу после того, как ты мне в подробностях расскажешь об электричестве.
Я закусила губу. Из всего школьного курса физики я помнила только «правило буравчика», но вовсе не была уверена, что оно имеет хоть какое-то отношение к совокупности явлений… Черт, как же там дальше?
— Как-нибудь в другой раз, — гордо ответила я, не желая демонстрировать свое невежество. — Как только домой вернемся — обязательно. Такой экскурс в науку для тебя устрою…
— Двоечница.
— Трепло. Кажется, ты сам предложил мне выбрать тему для беседы.
— Подловила, — опять хихикнул зеленый. — Спрашивайте — отвечаем.
Перепалка с мелким кровососом слегка отвлекла меня от скорбных дум. Я даже могла думать о Ларсе, не испытывая слабости в коленках и учащенного сердцебиения.
— Волшебство, — вернула я разговор в интересующее меня русло. — Что умеют феи без магических веществ и артефактов, улавливающих чужие души?
— Почти ничего, — ответил пикси. — Ну или очень много, это с какой стороны посмотреть. Мы такие же разные, как и люди. Кто-то обладает чутьем, кто-то накладывает чары забвения при помощи жестов, кто-то умеет хорошо убивать…
— А жезлы? — припомнила я недавний опыт. — Такие, которые молниями стреляют. Их нужно где-то заряжать?
— Ну да. У каждого племени есть свой источник магии. Ты же понимаешь, ничего ниоткуда не берется. Вот дойдем до города, я тебе наш камень покажу.
— Гламор где достать можно?
— Прикупим где-нибудь по дороге. Алхимики всегда с удовольствием его на деньги меняют. Тебе зачем? Самцов очаровывать?
Я фыркнула, представив себя в пыльном облаке волшебного порошка.
— Там разберемся, как его использовать.
Вот так мы и шли, перебрасываясь фразочками и посмеиваясь, ведомые молчаливым Ларсом. Охотник явно прислушивался к нашему разговору, но в диалог не вступал. Пак развлекал меня байками из жизни маленького народца.
— А еще имена новорожденным у нас забавно дают. Представь себе — рожает некая достопочтенная пикси. То есть ты понимаешь, что любая рожающая пикси как минимум достопочтенна, а как максимум — вообще свята. Потому что матриархат, видишь ли. Вот рожает она, значит, тужится, а вокруг толпится несколько десятков родичей с разными безделушками в руках. Потому что назвать свое чадо молодая мать должна незамедлительно после рождения, грубо говоря — первое слово, которое ей придет на ум, и станет именем младенца.
— И семья пытается настроить ее мысли на нужный лад? — Мне действительно были интересны эти обычаи.
— Ну да. —
— У народа нашего именно для таких случаев куча всякой красоты припасена, даже чуланы специальные родильные существуют, где этот хлам хранится — любимые картинки, драгоценности и всякое такое. Вот мама — Бусинка, потому что бабушке моей дед во время родов прямо под нос бисерную вышивку подсовывал.
— А почему ты Пак?
— А я маму за грудь первым делом цапнул, вот она и выдала: «Ах ты, мелкий пакостник!» — неохотно ответил зеленый. — Потом, конечно, поменять хотела. Но жрецы не позволили — обычай, говорят, никто нарушать не смеет, тем более предводительница племени, которая сама примером во всем быть должна. Со временем длинное прозвище сократилось, так что…
— Знаешь, Даша, а он ведь даже мне о тайне своего имени не рассказывал, — ревниво процедил Ларс. — Что-то в тебе есть, располагающее мужские сердца к откровенности.
Пак продолжал разливаться соловьем:
— Так что если ты где-нибудь услышишь — Ахты или еще какую-нибудь вариацию на тему, — это тоже буду я.
— Тогда я буду звать тебя Ахтымелом, мой велеречивый друг.
— А как ты с Ларсом познакомился?
Бестактное замечание Ларса мы с Паком дружно проигнорировали.
— Как, как… Блуждал я, одинокий изгнанник. Недопивал, недосыпал. А тут эта громадина как раз мимо караван вела. Богатый караван — с золотом и мягонькими хуманскими рабыньками.
— Он разбойничал, — опять вклинился в беседу Ларс. — Сложная система ловушек, в которую мы вляпались на тракте, досталась мелкому пакостнику по наследству от…
— Ты работорговец? — с ужасом уставилась я на блондина.
В принципе (теоретически и с большой натяжкой) я была готова простить своему избраннику многое — небольшие проблемы с законом, излишнее женолюбие, дурной характер. Но работорговля?! Хижину дяди Тома в детстве все читали ну или смотрели? Я, некогда загнанная в Энский ТЮЗ волевым решением директора нашей средней школы, помнится, рыдала над нелегкой судьбой подневольного заслуженного артиста, выкрашенного гуталином в аутентичный шоколадный цвет. Да черт с ними, моими психологическими травмами. Раб — это собственность, это одушевленное орудие. Рабство — это плохо, гадко, отвратительно и бесчеловечно.
— Я ухожу! — заорала я, входя в раж. — Я не хочу находиться в одной компании с нелюдями, которые к тому же попирают основные людские законы! О хартии прав человека вы, наверное, слыхом не слыхивали? Объясните мне, как можно владеть личностью, будто это вещь? Как?!
Охотник растерянно пытался меня утихомирить:
— В каждом мире свои порядки.
— Значит, этот мир меня не устраивает!
— Может, забодяжим революцию? — радостно предложил Пак. — Я знаю одного типа, который дешево протащит сюда броневик…