"Фантастика 2023-143". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– Мир твоему дому, – приветливо сказал он, стоило Ханнану примоститься напротив. Чародей скупо кивнул в ответ.
– И тебе того же.
На пару минут старик-разносчик избавил его от необходимости быть вежливым, но только маг взялся за завернутое в лепешку мясо, и парень вновь заговорил:
– Ты ведь приехал в караване Кривого Арьда, – он даже не спрашивал и спустя мгновение продолжил: – Я видел, как ты прощался с купцом. Ты местный?
– Нет.
– Что там творится?
«Где?» – хотел спросить Ханнан, но передумал. Он отлично знал, чем интересуется юнец. И понимал, что лишь оттянет неизбежные
– Услуга за услугу, – усмехнулся маг, – я рассказываю о большом мире, а ты – о том, что происходит в Сакаре.
– Идет, но здесь не так уж много происходит.
– Я знаю.
Юноша лишь пожал плечами. Ханнан принял это за согласие.
– В горном храме в Хиджaзе появился мальчик, который пророчит закат Царства, – начал свой рассказ маг. – В прошлый сезон дождей на столицу навалилась буря: в Каменный базар угодила молния и расколола статую Основателя. Когда я уезжал, Царь Царей покинул столицу и отправился на восток с большим посольством…
Если б не Верховный маг, двигающий по столичной доске фигурки, беса с два владыка выбрался бы из дворца! Но в Сакаре поминать Круг не стоит.
– Царская процессия… – протянул парень.
– Что?
– Вот бы на нее поглазеть!
– В повозку лучезарного запрягают черных быков, – сказал маг. – Он сам сидит неподвижно, как статуя, даже не взглянет по сторонам. У них при дворе так принято: потомок богов и не должен походить на остальных людей.
– А маска? Царская маска, какая она?
– Золотая, – улыбнулся чародей.
– Это я и сам знаю, – начал юноша, но тут Ханнан его перебил:
– Теперь твоя очередь.
– Но у нас правда ничего не происходит. Даже не знаю, что рассказать.
– Тогда позволь мне самому задавать вопросы.
Юноша кивнул.
Что же у него спросить? Сам по себе неплохой вопрос… Чародей бросил взгляд наружу: в ночь, заглядывавшую в харчевню через откинутую парусину на двери.
В крепости, что они видели на въезде в город, некогда правил владыка этих земель. Но теперь он называет себя Царем Царей, он сидит в столице и о родном наделе вспоминает столько же, сколько базарный меняла о богах. Ханнан помнил обитель чародеев – квадратную башню с белым куполом, но после прихода узурпатора его дом разграбили. Говорили, новый наместник приказал разобрать башню, а из камня сложить святилище Вахyру, святому дервишу, замученному магами. Он помнил ремесленные кварталы своего детства, мастерские и лавчонки, но сегодня понял, что не узнает паутину улиц. О чем спросить этого юнца?
– Кто ваш владыка? – наконец поинтересовался маг.
Короткий смешок.
– А у нас нет владыки. Аккурат с тех пор, как прошлый стал Царем Царей. Да продлятся его годы и прирастет царство. До ближайшего наместника тащиться пару дней, а мы тут сами…
– Нет? – Ханнан надеялся, что изобразил удивление убедительно. – А что же крепость, пустует? И кто тогда исполняет Правосудие?
– Правосудие… – Паренек замялся. – А что, это так важно?
– Лучезарный рассылал посланцев по всему Царству, – поднял брови маг. – Каждый владыка головой отвечает за колдунов своих земель, каждый колдун подчиняется
– Все так, но у нас их нет, колдунов-то.
– Нет? – повторил Ханнан. На сей раз удивление далось ему труднее.
– Они были… – протянул парень. – Это целая история. Только здесь особо нечем хвастать.
Маг молчал, выжидательно поглядывая на собеседника. Юноша пробежал пятерней по волосам, на простоватом лице мелькнула неуверенность.
– Это было лет пятнадцать назад… – нехотя заговорил он. – Даже больше. Лучезарный как раз надел золотую маску, а о Правосудии еще не слышали… Ну и тут кое-кто решил исполнить правосудие сам.
Он опустил глаза, парню было неловко рассказывать чужаку. Ханнан же вспоминал кровь и крики.
– Я сам не видел, мне рассказывал отец. Говорит, тут был один меняла, – продолжал тем временем юноша. – Колдун. Многим не давал житья. Все знали, что повелитель не жалует колдунов. Как-то вечером собралась толпа… Менялу-то выволокли из лавки, но дальше пошло само… Одни начали громить лавки лекарей, другие вытащили из постели шлюхи базарного гадальщика. Дело докатилось до обители, а ты знаешь, господин, они умеют за себя постоять. Полегло много народу. Но колдунов в городе не осталось.
Парень и сам не заметил, как перешел на уважительное «господин», словно извиняясь за ту историю.
– Ну-ну, надеюсь, меня не прирежут за подозрение в колдовстве. – Чародей хохотнул, но получилось натянуто. Оставалось надеяться, что парень ничего не понял.
Теперь юноша явно смутился и жалел, что вообще заговорил о резне.
– Сакар вовсе не…
– Я знаю. Знаю. – Ханнан похлопал его по руке. – Колдуны тоже не без греха. Иначе зачем бы издали эдикт о Правосудии? Или ты их жалеешь?
– Не, что ты! – вскинулся парень. – Они получили, что заслужили.
На миг Ханнану показалось, что он зря вернулся в этот забытый богами и царями город. Гул голосов и гудение мух обратились ревом толпы. Тени тех, кто не пережил ту ночь, встали за его спиной: они знали, чем кончится его поездка, они шептали предупреждения и сулили крах и гибель…
– Да, действительно, – произнес маг в ответ. – То, что заслужили.
Пока пальцы хозяина харчевни мелькали, отсчитывая медяки, чародей все присматривался к нему. Не блеснет ли в подслеповатых глазах искра узнавания? Не задержится ли взгляд дольше необходимого? Прежде старик Шамaх всегда находил для Ханнана доброе слово. Но тогда Ханнан был юн и носил шелк и гладкий, струящийся в пальцах атлас, а сейчас перед трактирщиком стоял невысокий сутулый человек в потрепанной одежде.
Не узнал. Чародей не сказал бы даже, рад он или нет… Когда он встречал знакомое лицо, Ханнан чувствовал себя призраком. Но, с другой стороны, кто знает, где был старый Шамах в ночь резни? За вечер маг обошел с расспросами полдюжины трактиров и выбрал мало-мальски добротный, но и сюда набилось порядком вооруженных людей. На вкус чародея – даже слишком много.
Ему отвели комнатушку, в которой было тесно, как под лестничной клетью, но на удивление чисто. Дымок душистых трав курился под потолком, отгоняя насекомых. Ханнан долго ворочался и не заметил, когда зной южной ночи обратился ревом пожаров, а поскрипывание старого топчана стало треском бушующего пламени.