"Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17

Первухина Александра Викторовна

Брока от подобной мимики, и тем более слов, передернуло. Он перестал метаться и замер как вкопанный. С лица его медленно сползала паническая гримаса, уступая место маске отчаяния и скорби.

— Да как ты… — дрогнули побелевшие губы.

— А что я? — кокетливым жестом отбросила Саша с плеча прядь волос цвета белого золота. — Я женщина. Мне можно быть слабой. И трусить иногда дозволяется.

— Как раз сейчас — именно тот случай, — скрипнул зубами Брок, силясь проглотить обиду. При иных обстоятельствах он бы, конечно, поговорил с дочерью

по-другому, но теперь было не до уязвленного самолюбия.

— Да какой же? Какой же тот-то? — вновь распахнула глаза Сашенька во всю их синюю ширь. Длинные ресницы захлопали густым опахалом. — Тебя так напугал этот милый молодой человек? — Она перестала моргать, снова взглянула на юношу и ободряюще улыбнулась.

Броку показалось даже, что дочь чуть заметно тому подмигнула. Подозрения, что Мирон и Саша знакомы, вновь стали заползать в душу сыщика, но растерянный, немигающий взгляд парня, направленный на девушку, был лучшим доказательством обратного.

— Когда ты услышишь, что несет этот милый… — начал Брок, но Сашенька уже направилась к своему столу, за которым соляным столбом застыла долговязая юношеская фигура. Сыщик от неожиданности не успел ничего предпринять, как дочь уже присела перед психом в легком реверансе:

— Александра.

Сумасшедший вытянулся в струну, коротко мотнул растрепанными вихрами и щелкнул каблуками высоких изящных сапог (только теперь Брок обратил внимание, что одежда на парне совершенно непривычного фасона, не менее странная, чем он сам):

— Мирон Игоревич Андратов.

— А можно просто Мирон? — показала белые зубки Сашенька.

Лицо парня стремительно поменяло крайность на крайность, став вместо бледного пунцовым.

— М-можно, — промычал он.

— А чем вы так его напугали? — кивнув на отца, с подкупающей непосредственностью спросила девушка.

— Не могу знать. Тем, вероятно, что объяснений потребовал, почему здесь такие изменения произошли. И куда российская оргтехника делась. — При последних словах неуверенный голос Мирона окреп, и он стрельнул неприязненным взглядом в сторону Брока.

Сыщик тут же подпрыгнул и засеменил к дочери. Встал за ее спиной и горячо зашептал на ухо:

— Вот! Видишь? Видишь?! Я же говорил, он ненормальный, псих законченный! Типичный, можно сказать, случай.

— Что вы такое говорите, Олег Константинович! — взмахнул руками Мирон и тут же, прижав их к груди, с жаром принялся объяснять Сашеньке: — Не слушайте его, Александра! Господин Брокалев не в себе сегодня. С ним что-то случилось! Определенно… — Юноша медленно вышел из-за стола, сделал шаг к девушке и перешел на шепот: — Вероятно, вам следует пойти за помощью, а я его пока отвлеку…

Но договорить он не успел. Только что мило улыбающаяся, Саша внезапно набросилась на него разъяренной львицей:

— За помощью?! Вы что, сговорились? Решили поиздеваться надо мной?! Ладно папа, я к его штучкам привыкла уже, но вы-то, молодой человек!.. Ведь таким приличным мне сначала показались…

Глаза

Мирона округлились. И без того бледный, он стал белее листа бумаги, лежащего на столе. Но привел его в такое состояние вовсе не Сашенькин натиск. Похоже, он даже не понял, о чем именно кричала сейчас эта светловолосая красавица. Лишь одно слово из гневной тирады вонзилось в его сознание и торчало сейчас оттуда инородной, нелепой занозой.

— Папа?.. — безголосо прошептал юноша. — Позвольте, но как же? У Олега Константиновича нет детей…

— Что?! — мгновенно обернулась к отцу Саша. — Ты сказал этому молодому человеку, что у тебя нет детей? Может, ты еще наплел ему, что не женат?

— Олег Константинович не женат… — эхом откликнулся Мирон, а Брок лишь развел руками:

— Вот видишь!..

— Я вижу, — прищурилась Сашенька. — Я все-о-о вижу, папочка! Подбиваешь клинья к Мироновой мамочке?

— А-аа!.. — будто раненный словами дочери, схватился за сердце Брок. — Я не знаю никакой его мамочки, что ты несешь! Я и его самого-то первый раз вижу.

— Первый раз видишь, а уже успел навешать лапши на уши! «Я не женат, у меня нет детей!..» Постой-ка… — Саша резко подняла ладонь, словно защищая лицо от удара. — А ты часом… не на самого Мирона запал?..

Брок от возмущения раздул щеки так, будто собрался надувать резиновую лодку, не менее. Но сказать ничего не успел, на его защиту неожиданно встал юноша.

— Вам должно быть стыдно, Александра! Вы сказали сейчас непристойность. Девушке это не к лицу. Тем более, Олег Константинович действительно годится вам в отцы.

— Насчет «годится», я бы еще поспорила, — фыркнула Сашенька. — Но то, что является — факт. Скоро уж девятнадцать лет как. А непристойностей от меня вы еще не слышали. Но если не прекратите немедленно этот балаган — услышите. Это я вам обоим обещаю.

Несчастный Мирон вновь застыл столбом и стал похож на семафор с разбитым зеленым стеклом: цвет лица его непрестанно становился то красным, то белым, то снова красным, в такт, видимо, смятенным чувствам и мыслям. Он замолчал и лишь переводил недоуменный до крайности взгляд (и впрямь отдающий безумием) с Брока на Сашеньку и обратно.

Брок поспешил воспользоваться временной передышкой, чтобы успокоить рассерженную дочь, а заодно и отвлечь ее от нелепых подозрений в свой адрес.

— А почему ты не хвастаешься, как сдала математику? — мгновенно преобразился сыщик в заботливого папочку. Впрочем, в глубине души он таковым и являлся, стесняясь лишний раз показаться сентиментальным. Но сейчас было выгодно именно таким и быть. И он добавил: — Я уверен, что моя дочь оказалась лучше всех!

— Ну и льстец же ты, папочка, — прищурилась Сашенька и покачала светленькой головкой. Но все равно было заметно, что слова отца доставили ей удовольствие. — Ты угадал, я сдала на отлично. Одна из трех. Так что я не лучше всех, как видишь. — И быстро добавила: — Но и не хуже, конечно.