"Фантастика 2023-200". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Репутация дело наживное, а вот жизнь сотрудников миссии – это важнее. Но с бандитами я лично на связь не выходил, и они в лицо меня не знают, равно как и то, кто их наниматель. И меня куда больше беспокоит длинный язык товарища Блюмкина, нежели наемные убийцы. От языка Якова больше вреда, нежели от всех парижских бандитов.
– Согласен, – кивнул товарищ Дзержинский. – Я сам порой удивляюсь – отчего Блюмкин до сих пор не расстрелян?
Мне бы тоже впору спросить – отчего это Яша до сих пор не расстрелян? Как я полагаю, Блюмкин, по каким-то причинам получил «охранную» грамоту. Вот, только, от кого? Председатель ВЧК на этот вопрос мне не ответит.
– А вы не обдумывали такой вариант – организовать при торгпредстве особую группу, которая при необходимости, будет ликвидировать нежелательных лиц?
Вот,
– Думал, – кивнул я. – Но эту группу – назовем ее «Л», или ликвидаторы, лучше создавать здесь, в РСФСР и не при Иностранном отделе, а при ВЧК. Группа должна иметь очень высокий уровень профессионализма, постоянно совершенствовать свои умения и навыки. За границей такой возможности не будет. И отдавать ей приказы должен Председатель, а еще лучше – коллегия ВЧК, чтобы это выглядело как заседание суда, а не как акт расправы. И нам следует составить список врагов нашего государства, распределив – кого следует убрать втихую, кого-то напротив, демонстративно, а кого представить на всеобщее обозрение.
– А у вас есть такой список? – усмехнулся Феликс Эдмундович.
Список-то у меня был. И даже знаю, с кого начать. Но вслух сказал:
– Будь моя воля, ликвидировал бы бывшего посланника Временного правительства в Париже Маклакова.
– Вот как? – удивился Дзержинский. – А вы что, антисемит?
– Почему антисемит? – не понял я.
– Маклакова ненавидят антисемиты. Он же защищал интересы Бейлиса во время процесса.
– А кто такой Бейлис?
Я и сам-то начал забывать «дело Бейлиса», а семинаристу из далекого Череповца об этом скандальном деле и вообще можно было не знать.
– Было такое нашумевшее дело, по обвинению евреев в убийстве мальчика, – пояснил Дзержинский. – Дескать, евреи убивают детей, чтобы добавить кровь христианских младенцев в мацу. Убийство случилось в не то в десятом, не то в одиннадцатом году, а процесс шел в тринадцатом. Вам же в ту пору уже лет шестнадцать было, должны были газеты читать. Или в Череповце не читали газет?
Пожав плечами, я ответил начальнику:
– Нет, газеты у нас читали, но в тринадцатом – мне как раз пятнадцать лет было, у нас другое громкое дело было – председатель Земской управы застрелил своего сотрудника [110] . Так что – зачем нам какие-то евреи? У нас, в Череповце, их почти и не было – не то один, не то два. Нет, не отложилось у меня «дело Бейлиса», а уж тем более – кто его защищал. А Маклакова я бы к стенке поставил за то, что он в Америку архив Охранного отделения вывез. А там столько интересного было [111] ! И списки агентов, и провокаторов, и рапорты начальников. Это же мы сколько бы нарывов вскрыли! А главное, что с помощью этого архива, легко теперь и провокацию устроить в отношение известных людей.
110
Дело генерала Левашова. Оно есть в моих «Хрониках русской провинции».
111
А еще представляет собой историческую ценность
– Поясните, – нахмурился Феликс Эдмундович.
– Предположим, мне нужно кого-нибудь скомпрометировать, – пояснил я. – Ну, хотя бы товарища Артузова. Я печатаю в газете заметку – мол, Артур Христианович – агент охранки, доказательством этого являются документы, хранящиеся в Гуверовском институте, в США. Дескать – кто хочет проверить, приезжайте и проверяйте. Понятно, что с Артузовым, или со мной, по нашей молодости не прокатит, а вот со старшими товарищами пройдет. У меня, например, есть мысль про Савинкова такую заметку написать, пусть его эсеры ликвидируют, нам меньше мороки.
– Савинков необходим нам живой и невредимый, чтобы дал показания, – покачал головой товарищ Дзержинский. Посмотрев на меня, не то попросил, не то приказал: – И очень вас прошу – больше ни с кем этой идеей не делитесь.
Феликс Эдмундович опять отошел к окну и закурил. Выпустив очередной клуб дыма, сказал:
– Кстати, хотел вам сказать. Не исключено, что товарища Бухарина вернут в Москву. Николай Иванович хорошо поработал в Тамбовской губернии, некоторые товарищи считают, что его можно простить. Неправильно, чтобы заслуженный большевик пребывал в провинции, не его это уровень. Серьезной должности ему не предложат, но что-нибудь подберут.
Самое интересное, что я не удивился возможному возвращению Бухарина. Но вот следующая фраза Председателя удивила.
– Владимир Иванович, очень вас попрошу – если Николай Иванович вернется, пусть себе спокойно работает. У него навязчивая идея, что пропажа товарища Склянского – ваших рук дело. Поэтому, он и возвращаться боится.
– Нет уж, к пропаже Склянского я точно рук не прикладывал, пусть не выдумывает, – слегка оскорбился я.
А что, я разве неправду сказал? Своих рук не прикладывал.
Глава семнадцатая. Стенограмма Десятого съезда
Москва. Фойе Большого театра. Суровые люди, проверяющие мандаты и партийные билеты у делегатов съезда РКП (б). Когда очередь дошла до меня, проверяющие отчего-то резко подтянулись, расправили плечи, а один даже принялся лихорадочно застегивать верхнюю пуговку гимнастерки. И чего это они? Не то ордена смутили, не то знают меня в лицо. Ордена – ладно, даже приятно, а вот то, что начальника ИНО знают в лицо рядовые чекисты, это плохо.
Эх, не подсказал старшим товарищам, что неплохо бы каждому делегату приготовить подарок – блокнотик с профилем Маркса, карандаш и брошюру. И польза, и память. Но прикинув, что участников съезда более тысячи [112] , решил, что в качестве сувенира достаточно и мандата. Карандаши и блокноты мне бы и пришлось закупать, а франки лучше потратить на более важные вещи. Так что делегаты обойдутся брошюрой товарища Троцкого.
Место мое в партере, в пятом ряду. По привычке оглядел зал. Рядом устраивались люди, одетые в военную форму, но изредка попадались и гражданские. В партере обустраивались журналисты. Вон, еще и снимать нечего, а сверху уже вспыхивает магний. Интересно, а ложи проверили должным образом? А тутошних папарацци обыскали?
112
717 человек с решающим голосом, и 418 с совещательным
Нет, у меня определенно либо паранойя, либо профессиональное выгорание, или мания величия. Думаю, мои коллеги, кому поручена охрана съезда, свое дело знают лучше меня. Поискал глазами кого-нибудь из знакомых, но не нашел. И товарищ Дзержинский, видимо, сидит где-то в другом месте.
Так, а что у нас было на десятом съезде РКП (б)? В той истории Владимир Ильич выступил с докладом «О замене продразверстки продналогом». А что еще? Кажется, Троцкий «навязал дискуссию о профсоюзах». Но явно, на Десятом съезде обсуждали не только эти вопросы. Ах да, еще приняли запрет на существование фракций внутри партии. Возможно, кто-то скажет, что это нарушение демократических основ, но я проголосую за запрещение фракционной борьбы внутри партии двумя руками, а непонятливым объясню, что демократия хороша, пока решение не принято. Но коли оно принято, то будьте добры исполнять, и не вякать. А фракция, имеющая собственную программу и платформу, представляющая собой «партию в партии», соперничающая с большинством членов партии за лидерство внутри. Вот это самое «партийное меньшинство» непременно начнет заигрывать с народом, заниматься популизмом ради привлечения к себе симпатий. И чем это закончится? Совершенно верно – расколом существующей партии. Ежели у вас имеется собственная программа, будьте добры, выходите из РКП (б), организовывайте свою собственную и боритесь за власть легальными методами. Нет, уходите в подполье, и ожидайте, что за вами придут мои коллеги из ВЧК.