"Фантастика 2024-116". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Взгляд на меня. Тэранс скривился, явно не слишком одобряя мою кандидатуру в целом и в частности тоже, но…
— Решения князя не подлежат обсуждению. Приказы князя подлежат мгновенному исполнению. Преданность князю – безгранична.
— М-да, — протянула я, и я была бы не я, если бы тут же не напомнила об одной маленькой детали: — Князь Даркан приказал вам оставить в замке тело Навьена, но, вы, этот приказ…
— Это не было приказом, — тысячник вдруг улыбнулся, с какой-то ироничной полунасмешкой глядя на меня. — Княгиня, когда князь отдает приказ – его выполняют. В этом сила дома Даркан. Мортемам приходится подстраиваться и искать лазейки для проникновения в разум,
Продолжать тысячник не стал, все так же с покровительственной иронией взирая на меня.
Наверное, мне в этот момент больше всего хотелось бы поставить под сомнения его слова, но… когда Даркан приказывал, я… не горю желанием думать об этом.
— А к чему была вся эта история с Навьеном? – задала тот второй вопрос, который так хотелось задать.
Вампир повел плечом, размял шею, таким типично навьеновским жестом, что у меня заныло сердце, и ответил:
— Все предельно просто. Вы, княгиня, вскрыли тот факт, что на секретарей князя оказывалось влияние. На обоих секретарей. Это продемонстрировало, что мы что-то упустили. И князь решил разыграть новую карту.
Не то чтобы я отличалась чем-то резко полярным шовинизму, но в мужиках, насколько я уже успела заметить за годы работы в полиции, есть такая хрень, называется «Все идет по плану». И даже если ничего вообще не по плану пошло, мужик делает умное лицо, и говорит «Именно так я все и планировал».
И вот нутром чую, тут что-то примерно то же самое. В смысле наивняк все эти «Князь умен и все спланировал». На такой бред купиться могут разве что… полутора тысячелетние вампиры?! Нет, ну по идее, как бы, возраст солидный, я все понимаю, но… это бред. Я точно знаю, что бред. Даркан не планировал того, что я окажусь какой-то нахрен избранной, и менее всего полагал, что я каким-либо образом смогу оживить Навьена. И вот я сама еще не поняла, что это было, но одно могу сказать точно – это была лажа. Внушительная дарканская лажа! И не менее внушительная ложь.
Я откинулась на жесткую спинку стула, пристально глядя на лорда тысячника, сложила руки на груди, ну точнее под — вампирское нижнее белье делало все внушительным даже там, где внушительности и в помине не было, и… и начала думать.
Что мы имеем на данный момент, по делу Даркан.
Первое: Убийства действительно были. Убийства вампиров. В основном ритуальные, как минимум исходя из того, что я видела в морге ВСБ.
Второе: Малисент подставили. Топорно, криво, пытаясь скинуть все на движение сопротивления, и при этом… а я ведь помню ту папку с данными по сопротивлению, что уничтожила на сетевой базе, выйдя на нее с компа Навьена.
Кстати момент с трупами – их не сожгли. Ритуальные убийства имели место, но… это не было убийством в полной мере данного понятия, вампиров могли оживить. Причем в любой момент и любой князь. И тут мне как-то подумалось, а что если князь Мортем собственно и собирался это провернуть? Пришел бы такой, оживил всех ритуально убиенных, и был бы эдакий князь-освободитель…
Как-то топорно. Фальшиво. Не в тему. И опять же — фальшь, которая ощущается привкусом химозы на лапше быстрого приготовления. И вроде норм лапша, не придерешься, но что-то явно не так. Все это было слишком… очевидно?!
Я потянулась к стакану с бурдой, пить которую было крайне сомнительным удовольствием, и сделав глоток, вернулась к первоначальным данным.
Итак, что мы имеем:
Первое. Леди Малисент подставили и удалили с поля действий, планируя вынудить князя жениться на Ивгене Женьер? Бред. Нет,
Потому что, самым поганым образом, в дело впуталась я.
Кстати, вот даже интересно, а что было бы, не впутайся я? Не попадись я на глаза князю, и не сядь я в ту злополучную дорогущую тачку, что тогда?
А тогда супругой князя стала бы Малисент. Малисент, но никак не Ивгена Женьер, или же княжна Мортем. Потому что это у меня хватило одновременно и мозгов, и их полного отсутствия, чтобы рискнуть всем ради Мали. Не впутывая в дело сопротивление, и задействовать все ресурсы полиции, чтобы спрятать Малисент. И то, по факту – к закату они нашли ее.
Они ее нашли.
В любом случае они нашли тот полицейский участок, из которого я вела диверсионно-вампироспасательную деятельность, а князь… Мог ли Навьен не знать, что князь будет способен услышать мысли того, кто прикрывал Малисент? Нет. Тысячник вызвал князя, именно по причине того, что Мали нужна была им срочно. Прямо сейчас. В ином случае, самому тысячнику хватило бы… а впрочем, ему и не надо было чего-то там хватать, он и так вычислил, что это я. Именно вычислил. Другое дело, что я могла бы попытаться направить их по ложному следу и героически сдохнуть, тогда у Малисент, возможно, был бы шанс, а возможно… и нет.
Твою мать, что ж так сложно-то все?!
Я встала, резко отодвинув стул, вышагивая страусом на высоких каблуках, а сегодня у меня были не туфли-лодочки, медленно подошла к окну. Впечатлилась бронированным стеклом и наличием решеток в придачу к нему.
— Это для вашей защиты, — сообщил Тэранс.
Да ладно! А то я не знала!
Но не обернулась и ничего не сказала.
Протянув ладонь, прикоснулась к холодному стеклу, вглядываясь в сияющий день, и начала думать о том, что знали мы трое — я, Навьен и князь.
Знали не мало. К примеру, нам троим было известно, что я не беременна, и одновременно всем троим же — было абсолютно неизвестно, каким образом в этом случае я смогла оживить Навьена.
«Княгиня, мы — вампиры. Мы априори бессмертны. Если нас не убивать — мы не умираем. Но мы можем уйти из жизни добровольно, впадая в сон на любой неопределенный срок, и так же в эту жизнь вернуться, если появилось на то желания. У Асеиэль желания не было, но плачь ребенка пробуждает даже глубоко спящую давно потерявшую своих детей мать» — вот эти слова лорда Тэранса откровенно смущали. Я даже знала чем — получается второй тысячник пробудил жену к жизни, придя к ней с плачущим ребенком, и вампирша проснулась от этого плача… Не то, чтобы я проводила какие-то аналогии, но… я ведь тоже тогда плакала. Даже рыдала. Еще молилась. Вариант, что Навьен ожил от силы моей любви и искренности молитвы, он был как-то на порядок приятнее, чем вариант, что я разбудила вампира своим нытьем.