"Фантастика 2024-136". Компиляция. Книги 1-24

Белогорский Евгений Александрович

— А то, брат... Глянь-ка... Стрелой кабанчика завалил. Молодой совсем... Отбился от своих.

Херус кидает тушку прямо в костёр. Не потроша, со шкурой. Запахло палёным.

— Сейчас бочек прокоптится... Люблю с кровушкой...

Киса цыкает, отбрасывает колышек, медленно идёт в мою сторону. Ну, начинается...

Стилет провожает её взглядом:

— Не зли меня, девка.

— Да поняла я. Поговорю просто.

Пахнет жареным... И не только от кабана...

Пытаюсь пошевелиться, но связали меня знатно — делай с моей тушей,

что хочешь.

По-любому же ударит. Знаю я эти хищные женские взгляды.

Сидя на заднице, развожу ноги в стороны. Психологически делаю мишенью свой пах. Вижу, что у девчонки комплекс по этому поводу. А так я буду готов...

— Слышал, сволочь? — шипит Киса, угрожающе возвышаясь надо мной. — Ты мне кровью обязан. Вся твоя голубокровая семейка обязана. Весь твой вшивый род.

Ничем я тебе не обязан, блин. Все претензии к этому телу. А ведь и не объяснишь. Уверен, скажи, что «я — не я», меня сразу же порубят на куски, как прокажённого. И на костре пожарят хорошенько, «с кровушкой». Ну или тронутым головой посчитают.

Та-ак, насколько я знаю, такие девки не любят тюфяков и моё нытьё её только взбесит. Лучше прикинуться чуть другим. Понижаю голос, чтобы не услышали остальные:

— Я о твоих делах ничего не знаю, Киса, — уверенно поднимаю на неё глаза и замечаю лёгкое удивление. — Мне жаль, правда. Но могу помочь разобраться. Я не буду против, если ты перережешь пару глоток тем, кто убил твою семью.

Судя по быстрому морганию Кисы, она не ожидала таких слов. Может, слёз или мольбу о пощаде. Но не такого. Совсем вышел из её образа «голубокрового толстячка».

К сожалению, логика женщин часто страдает. Это и происходит сейчас.

— Ненавижу!!! — визжит она и размахивается ногой, планируя сделать из меня такой же омлет, как и из Шмыга.

Но я этого ожидал, специально подставив «вкусную мишень». Даже мои толстые ноги в состоянии достаточно быстро сомкнуться, зажав ножку Кисы в «тиски». С кряхтением изворачиваюсь, надавливая ей под колено. Она теряет равновесие, вскидывает руки и падает.

Так, хватит играть в крутых парней. Сейчас она встанет и насадит меня на кол.

Ору, что есть сил:

— А-а-а-а, не убивай!!!

Киса успевает вскочить и выхватить кинжал, но мужики стремительны, когда дело касается денег. В одно мгновение они накидываются на неё.

— Драная во все щели дура! — скручивает ей за спину руки Стилет, вырывая кинжалы. — Сучка ненормальная!

Херус размахивается тыльной стороной ладони, чтобы вмазать ей пощёчину, но... Киса изворачивается, как настоящая, мать её, кошка. Опускает голову вниз так, что удар проходится выше и достаётся Стилету.

— Мать твою куриную, — орёт он. — Смотри куда граблями машешь! Девка, успокойся, пока я тебе пузо не вспорол и своих святых дел туда не наделал!

Едрить, что творится! Хаос! Анархия!

Киса брыкается так, что на меня уже никто не обращает внимания. Изворачивается, прыгает, кусается. Мужики пытаются

её скрутить, но она юркая, как угорь. Умудряется выхватить кинжал и метнуть. Правда промахивается — далеко в сторону от меня. Но это не мешает мне перетрухать. Вот примерно в такие моменты моя жизнь когда-нибудь и оборвётся. Шальной стрелой или Кисой. Я, конечно, догадывался, что она истеричка, но чтобы настолько?! Вот поэтому я не очень люблю вести дела с женщинами. Они слишком непредсказуемые и эмоциональные.

Наконец, бой не на жизнь, а на смерть, между шестью мужиками и одной ненормальной, заканчивается. Киса без последствия не остаётся. По ней хорошенько прошлись дубинкой. Бровь разбита, порез на шее — видимо, кто-то приложил ей к глотке кинжал, но убивать не решился.

Ей связывают руки и ноги, усаживают у костра, подальше от меня и поближе к Стилету.

— Тупорылая баба! — беснуется он. — Не стоила бы ты троих моих увальней, давно бы пустил по кругу! Меня давно парни просят, дрянь такую, на место поставить! Срал я тебе на сиськи! На кой хер ты это делаешь, дура?! Он нам нужен! Нужен! Что тебе непонятно?! Вот получим за него серебро, тогда можешь делать че хочешь! Тьфу ты!

Стилет оборачивается на меня. Быстро опускаю голову.

— Ты живой там, сопляк? Стручок не отбило?

— Ж... жи... вой...

— Громче!

— Живо-о-ой!

— Жаль.

Стилет отрывает от кабана смачный кусок, жуёт. Живот предательски улавливает мясной аромат, бурчит.

— Сыровато ещё... — морщится он.

Голой рукой Стилет срывает опалённую шкуру, выламывает кабанье ребро с не самым приятным звуком. Кидает мне кость почти без мяса.

— Жри! Потом не говори папане, что мы тебя, бедолагу тощего, с голоду морили...

Мужики ржут с шутки, как ненормальные. Ещё бы. Как собачке мне кость в ноги швырнули. И ведь понимают, что я связанным до нее не дотянусь. По крайней мере... руками.

Киса сверлит меня взглядом сатаны, с ненавистью кусая себя за и без того опухшую губу. Если я что-то понимаю в женщинах, то эта точно на меня ОЧЕНЬ СИЛЬНО обиделась.

...Проходит не более часа. Поддатые мужики сожрали всего кабана и выдули как минимум по два литра своего вонючего пойла. Связанную Кису никто не трогал, что меня сильно расстраивает. Уж лучше бы она отбивалась от своих, чем всё время пялилась в мою сторону недобрым взглядом.

Я не выдерживаю соблазна, поднимаю голову, смотрю ей в глаза и подмигиваю.

Ого, вот её колбасит. Исходит такой бранью, что мужики открывают рты в непонимании, чего это она дьявола призывает:

— Он надо мной издевается! Вы гляньте на него! Он смеётся надо мной!

Мужики оборачиваются на меня. Я, разумеется, хныкаю и ною, показывая, как мне страшно и грустно.

— Сдурела баба... — качает головой Стилет. — Шмыг, присмотри-ка за ней, чтобы не шалила.

Потирающий себе пах побитый парень довольно улыбается, недобро смотрит на Кису: