"Фантастика 2024-143". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Не было никаких «в ходе долгой и продолжительной болезни», и «смерть вырвала из наших рядов несгибаемого борца за дело коммунизма»… Нет. На четвёртой полосе в разделе «положение на местах», небольшое фото, в чёрной рамке, и текст; «На таком-то году, от сердечной недостаточности, скончался, видный государственный деятель, такой-то. Похороны пройдут по месту жительства покойного». И никаких трауров, и траурных мероприятий.
И вот это, три фото в один день, с подобным скупым некрологом, были даже ярче чем судебный процесс. А для тех, кто считал, что
Виктор тоже отметил все эти странности, но для него всё было понятно. Центр, указывал республикам на красную линию, которую нельзя было пересекать, и результат этого пересечения. Причём такая вот ликвидация была как ни странно очень мягким вариантом. Куда жёстче, это комиссии разнообразных ведомств, с арестами и отсидками всех виновных, а после всеобъемлющие выводы о руководстве республикой на Политбюро, и Пленуме ВС. Тогда обычно руководство республики приходилось обновлять как минимум на треть как максимум наполовину, и все ранее попавшие в жернова Союзного правосудия, уже не могли вернуться к государственной кормушке.
Ранее, в пятидесятых и далее годах, все работники так называемой номенклатуры, никогда не увольнялись, а максимум — переводились на такую же должность, но подальше от центра. Таким образом даже крайне бестолковый администратор, раз попавший в обойму, и непрерывно косячивший всё время, спокойно дорабатывал, директором, даже если для этого его лишали права подписи и управленческих функций дав грамотного заместителя и главного инженера. Причём главный инженер мог так и не дождаться места директора. Ведь должности уже ждали другие представители номенклатуры.
Теперь же всё рухнуло. Людей в лучшем случае просто снимали, обязав в трёхдневный срок явиться в бюро занятости. Вот и трудились бывшие директоры сантехниками, дворниками и кочегарами, так как зачастую кроме болтовни ничего не умели.
И только это, было мощнейшим фактором оздоровления общества. Люди впервые за много лет увидели, что начальников не просто передвигают на другое тёплое место, а нахрен увольняют, и те вливаются в ряды рабочего класса. Но и директорский корпус, поняв, что лафа внезапно закончилась, во-первых, начал больше внимания уделять производственным проблемам, а во-вторых, от греха сам переводиться на нижестоящие должности, где был шанс удержаться.
Но поскольку работа проводилась в рамках нормативных писем Совмина, то в республиках гордо её проигнорировали, и в результате получили чудовищный перекос в эффективности работы и как результат в стоимости изделия. И в итоге выходило, что республиканским предприятиям выгоднее было заказать комплектующие в России, чем у себя под боком. И конечно политика политикой, но когда у тебя из пришедшей на завод партии треть уходит в брак, то рабочим не объяснить почему у него от зарплаты осталось две трети, а то и половина.
К весне семьдесят седьмого, у Виктора собралась отличная команда, которым ничего не нужно было разжёвывать. Он просто показывал очередной застойный
А в последнее время всё демократическое стадо доброжелателей словно взбесилось, голося через десятки антенн на СССР, и даже транслируя телевизионные программы на местных языках в приграничные районы.
В ответ некие горячие головы предложили расширить сеть передатчиков, глушащих вредные радиостанции, но Виктор предложил совсем другое. Даже сквозь вой и треск можно что-то расслышать, а если на этой же частоте ретранслировать другие радиостанции, причём неважно какие, можно те же голоса только с задержкой по времени в десяток секунд, и расслышать что там говорят, станет вообще невозможно. Кроме того, в Калининграде решили построить радиостанцию, для вещания на восточные страны, а в ГДР — большую станцию для окучивания западноевропейских слушателей.
Содержание передач было совершенно невинным. Какие-то рассказы, о бесплатной медицине, о длинных многодневных походах, по просторам СССР, о подготовке космических экспедиций, новости, интересные рассказы, музыка народов СССР, и так далее. Ничего крамольного или даже политического. И конечно повсеместно в Европе стали появляться передатчики — глушилки, о которых журналисты СССР тоже рассказывали в своих репортажах.
Эта идеологическая работа стоила стране совсем недорого, но она сразу поставила европейцев в позицию обороняющихся.
За время с шестидесятых годов по семидесятые произошли катастрофические изменения в идеологической работе, где стал царить формализм и враньё. А с фактическим перемещением партии на вторые роли в управлении государством возник некий вакуум, который нужно было заполнить. В результате не стали ничего особо придумывать, и в апреле семьдесят седьмого создали при министерстве культуры Управление Идеологии, и патриотического воспитания.
В Управление сразу предполагалось пригласить сотрудничать известных авторов, но с этим вдруг образовался какой-то затык. Люди разводили руками, и прятали глаза, когда их спрашивали о том, как прошёл разговор.
Выписав каждому разводящему по строгому выговору от министра, Виктор сам поехал разбираться с проблемой, сначала заехав к Михаилу Михайловичу Жванецкому, которого в прошлой жизни не жаловал за фактически открытую русофобию. Но в этой реальности приходилось строить дом из всего что под рукой, в том числе и дендрофекальных [95] материалов.
Жванецкий недавно переехал в Москву из Ленинграда, купив квартиру на Пионерских Прудах, и вместе с Карцевым и Ильченко готовил большую программу для театра Эрмитаж.
95
Проще говоря из говна и палок.