"Фантастика 2024-147".Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
Паладин не верил своим ушам. Разве еще остались такие странствующие дурачки? Или Анхор отличная почва для взращивания столь забавной наивности. В душе Ладомара загорелся юношеский задор.
– Несомненно, – осторожно начал он, надеясь, что сможет говорить так же величественно, – леди Ирия достойная женщина, но, к сожалению, я знаком с самой прекрасной женщиной в мире, и имя ее – Элинда из Двух Столпов.
– В таком случае, – радостно улыбнулся рыцарь, – я бы предпочел разрешить наше разногласие в поединке.
– Идиоты, – еле слышно буркнул Хмурый Гонец. Шеппал его, слава Горну, не услышал.
– Я буду рад скрестить клинок
– Однако я не вижу у вас ни доспеха, ни коня. Но я думаю, что такая досадная шутка судьбы не помеха двум благородным людям разрешить достойный спор. Если вы подождете некоторое время, то я буду готов сойтись с вами на равных.
Воин тяжело слез с коня и принялся разоблачаться. Аккуратно расстелил на земле плащ, привязал к стволу дерева огромного, флегматичного коня, стащил шлем. Ладомар с улыбкой наблюдал за приготовлениями к поединку. Когда Шеппал, наконец, закончил, то паладин смог убедиться, что перед ним стоит отнюдь не хлюпик и не юнец. Почти сорокалетний муж, с пышными рыжими усами, широкими плечами и волевым подбородком.
– Я готов, сэр Боромор!
Паладин зло скрипнул зубами, отбросил в сторону мешок и обнажил меч. Шеппал медленно вытащил свой клинок:
– Вынужден вас спросить, благородный воин, бьемся ли мы насмерть или же до первой крови? Разумеется, возможна и добровольная сдача, если один из нас вдруг попросит о прекращении поединка.
– До первой крови, – выбрал Ладомар.
– Тогда начнем, – кивнул рыцарь и бросился в атаку. Выглядело это неуклюже, все-таки драться на земле, это не то же самое, что пехоту на коне топтать. Паладин легко ушел от удара, оказавшись за спиной анхорца, и еле удержался от того чтобы не подрубить противнику ноги. Калечить рыцаря ему совсем не хотелось. Шеппал развернулся, красиво вскинул меч на уровень глаз и сместился влево. Ладомар с опущенным клинком поворачивался так, чтобы не упустить рыцаря из вида. Когда тот вновь атаковал, южанин парировал тяжелый удар Шеппала, отбросил меч, перехватил руку северянина и ткнул его кулаком в нос. Кровь не пошла. Рыцарь изумленно вскрикнул, отшатнулся, а паладин ударил еще раз, но снова тщетно. Клинок королевского воина с лязгом упал на меч Ладомара, а разозлившийся паладин вцепился в рубаху противника и боднул его головой в лицо.
– Мда, – резюмировал Хмурый Гонец. Последний удар наконец разбил крепкий нос анхорского рыцаря. С недоверием, изумлением и какой-то обидой Шеппал дотронулся до лица, посмотрел на пальцы и сквозь зубы процедил:
– Что ж, вынужден признать, что леди Элинда прекраснее леди Ирии, о чем готов засвидетельствовать лично.
– Как свидетель боя аннулирую его результат вследствие недостойных для благородного воина методов победителя, – неожиданно холодно произнес Хмурый Гонец. Шеппал с благодарностью метнул взгляд на мертвеца. – Именем Братства запрещаю вам второй поединок, ибо время возвращаться к миссии Ордена, и не тратить более мое драгоценное время.
Ладомар молчал, и ему было стыдно. Превратить рыцарский поединок в банальную драку… Хорош вояка, слов нет.
– Я приношу извинения благородному Шеппалу и готов признать красоту Ирии выше красоты Элинды, – глухо проговорил он.
Анхорский рыцарь одарил его обиженным взором, но промолчал.
– Нам пора, – Хмурый покинул дорогу, и Ладомар, подхватив мешок, поспешил за ним.
– Смотреть противно, – поделился Поставленный,
– Я же не знал, что он такой неженка! – попытался оправдаться Ладомар, хотя прекрасно понимал мертвеца. В трактирных драках он преуспел, в отличие от анхорца. Надо было просто поцарапать его и закончить бой, так нет, устроил показательное выступление. Стыдно.
– Он не неженка. Он просто живет по законам поединков и чести. И правильно, надо сказать, делает. Ты схватил его за руку, это первое бесчестие. Ты ударил его в лицо – это второе, ты ударил его в лицо дважды – это третье. И ты разбил ему нос базарным ударом головы – четыре! И после всего этого ты проявил «снисхождение», мол, Ирия краше Элинды твоей! Это, наверное, самое унизительное будет. Хотя нет, ты бы еще ему промеж ног в бою заехал – вот тут бы просто комментарии были бы излишни.
Голова мертвеца летела над кустами и недовольно бурчала. Ладомар чувствовал себя очень неуютно, но при этом не мог не отметить удивительной «правильности» простого анхорского рыцаря. Как они воюют с такими то понятиями о чести? Может, они еще и перед боем проводят поединок полководцами?
Когда он озвучил эти мысли – Хмурый Гонец взбесился. Поставленный резко повернулся к паладину, и его глаза полыхнули изумрудным светом, мертвец зашипел что-то неразборчивое, страшно оскалился и почти плюнул Ладомару:
– Да!
Тот опешил, такой реакции от спутника он не ожидал.
– Да, южанин! – повторил Гонец. – Здесь. Так. И. Бывает! Это Анхор! И здесь живут не так, как ты привык!
Ладомар неуверенно улыбнулся, он уже понял, что затронул острую для мертвеца тему.
– Раньше да, жили! Когда я воевал – жили так. Мрак, кровь, предательство, дети на копьях, очередь на доступ к телам пленниц. Да, так жили! Но теперь, волей Братства, у нас проводят поединки! – с яростью продолжал Хмурый.
– Но это глупо!
– Это не глупо! – заорал Поставленный. – Это мир доброты, чести, порядка! Это мир сказок! И не надо гордиться той клоакой, в которой тебе довелось родиться!
Ладомар почувствовал, как на него накатывает раздражение:
– Я уже повидал ваши сказки в Разломе и на Забытом перевале.
– Ты дурак? Или еще наивнее несчастного сэра Шеппала? – Гонец успокоился, и задал этот вопрос будничным тоном, но ответа дожидаться не стал:
– Посмотри на себя, вспомни тех, кто каждый день тебе встречался там, на юге. Вы все такие же «нехорошие» что и Орденские лидеры. Но только вами в жизни движет эгоизм, а ими – идея!
Ладомар понял, о чем Хмурый, но не удержался от едкого комментария:
– И какая же это идея?
– Ты видишь ее вокруг. Мир сказки. Мир добра. Для того чтобы люди были счастливы, кто-то должен быть жесток ради этого. Братство жестоко, но оно прекрасно делает свою работу, – летающий череп замолк, словно погрузился в воспоминания.
– Я рад, что у них получилось, – вскоре продолжил Гонец. – Я рад, что много лет назад сделал свой выбор и добровольно стал тем, кем являюсь сейчас. Потому что в той жизни, которую ведут простые люди есть и моя заслуга. Да, чародеи и рыцари убивают, да, ссылают. Но здесь все теперь не так, как раньше. Нет поборов, нет взяток, нет преступности, слово нерушимо, а рыцари не стреляют из арбалетов в спину убегающим, и не добивают павших.