"Фантастика 2024-15".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Стопка пластин, которые я от нечего делать аккуратно сложил друг на друга, должна была весить довольно прилично. Но учитывая мою возросшую силу, я преспокойно держал её на вытянутых руках, придерживая снизу и сверху ладонями. Дурачась, я даже сделал несколько приседаний.
— Силён, солдат. Прямо богатырь! — от неожиданности я уронил пластины, и они с глухим лязгом просыпались на пол. В проходе стоял горный инженер в сопровождении, видимо, того самого мастера, которого мы ждали. Это был мужчина лет тридцати, тридцати пяти, гладковыбритый в серой рубашке, чёрном пиджаке
— Извините, Сергей Васильевич, осматривался тут вокруг, от скуки.
— Понятно. Пойдёмте к Ивану Ильичу, Гаврила. Вот, Василий Кузьмич уже освободился.
— Простите, Сергей Васильевич, а можно полюбопытствовать, что это за пластины, — указал я пальцем на рассыпавшиеся железки.
— Право слово, не знаю, Гаврила, — горный инженер подошёл ближе, ткнув носком сапога одну из пластин, — в этом пакгаузе похоронено столько прожектов. Металл… какой-то стальной сплав…тяжеловат, — он поднял одну из пластин. — Видимо, до сих пор руки не дошли. В переплавку всё больше железные да чугунные изделия в первую очередь идут. Поставили и забыли…что вам за дело?
Тут в разговор вмешался до сих пор молчавший мастер.
— Так-то поделка Авенир Авенировича. Помните, Сергей Васильевич, подполковник из столицы приезжал почитай уж год тому назад? Всё с идеей панцирей пулезащитных носился, сплавы с нашими металлургами подбирал. Несколько образцов отливали. Но всё больше цельных. А эти пластины я помню. Он для них тогда особую закалку заказывал. Потом пришивали между слоями войлока. Вишь, вон, отверстия для нитей. Помниться уж больно тяжёл оказался. Больше полутора пудов эти пластины потянули. Куды ж такую тяжесть на солдата одевать? А ещё ж и винтовка, амуниция. Побегай в таком, попробуй!
Твою мать! Это же прототип бронежилета! Готовые пластины. Сшить две основы, даже рукавов кроить не надо… Понятное дело, тяжело. Но это для обычного человека и даже для сильного тяжело, но не для меня.
— Скажите, Сергей Васильевич, а можно у фабрики эти пластины купить? — от моего вопроса горный инженер удивлённо поднял брови.
— Купить? Э-э-э…не знаю, право слово. Это же лом. Всё равно в переплавку. Да и бумаг оформлять придётся гору. Уж и не знаю…
В этот момент на наши голоса вышли сторож с Вяземским, и коллежский асессор немедленно взял в оборот мастера и горного инженера, отведя их в сторонку. Я же, загоревшись идеей, перехватил Митрича за рукав полушубка:
— Слышь, Митрич, дело есть, — негромко произнёс я, оттаскивая его в маленький проход, поближе к лежащим сиротливо пластинам, — вишь эти железки?
— Ну?
— Это же лом?
— Тут усё лом.
— Слышь, земляк. Мне для одного дела — вот эти самые пластины до зарезу нужны, хоть плач. Штуку одну я придумал. Вот их не хватает. Сергей Василич сказал, что вроде как можно, но много времени на бумаги и разрешения с вашей конторой уйдёт, может, посодействуешь?
Митрич уставился на меня с хитрым прищуром и, украдкой оглянувшись, прошептал: «Рупь!»
— Не вопрос, земляк, — я вынул из-за пазухи один из мешков и передал сторожу.
— Не учи отца, паря! — подмигнул мне сторож.
Ну вот, если выгорит, будет у меня хотя бы стоящая защита на крайний случай. От ранений в голову и конечности этот девайс, конечно, не убережёт, но на безрыбье и…короче, надо, и всё!
Дальше события ускорились, и мы с мастером последовали в контору фабрики, где Вяземский подписал какие-то документы, внёс в кассу деньги, затем, получив от распорядителя ещё несколько бумажек, коллежский асессор и я покинули контору.
Уже во дворе, пока я помогал мастеру грузить деревянные ящики с комплектами инструмента, я успел шепнуть пару слов извозчику, сунув ему серебряную полтину. Бородач важно кивнул, обходя сани и поправляя пеньковые верёвки, которыми мы обвязывали ящики, чтобы не рассыпались.
Управились в полчаса. Иван Ильич тепло распрощался с горным инженером и мастером, не забыв передать последнему довольно толстую пачку ассигнаций. Ага! Тут тоже, оказывается, существовал обычай оплачивать исполнителю работу, минуя государственный карман. Думаю, фабрика и фискальная служба тоже внакладе не остались.
Потом, расположившись в санях, мы медленно поехали к воротам, но извозчик, развернувшись к Вяземскому, прокричал:
— Прошу пардону, вашбродь, рукавицы у склада забыл. Скинул подпругу поправить, голова дырявая!
— Давай, пошустрее, любезный! — махнул извозчику Иван Ильич и поднял воротник шинели. Перевалило далеко за полдень, поднималась метель, снег начал валить хлопьями.
Мы быстро домчали до пакгауза, где выскочивший возница скрылся за белой пеленой. Что-то звякнуло в белой круговерти, рука извозчика мелькнула на облучке.
— Всё в порядке! — произнёс возница, глядя на меня и улыбаясь в бороду, — куды править-то, вашбродь?
— На вокзал езжай, вишь, запуржило!
— Не сумлевайтесь, доставим в целости! — и мы понеслись. Несмотря на груз, сани шли ходко. Умелый возница воспользовался прежним путём через замёрзший Златоустовский пруд.
Когда мы прибыли на станцию, над городом бушевала настоящая метель. Помня о необходимых покупках для обчества, я сообщил об этом Ивану Ильичу.
— Нужное дело. Но для начала надо бы передохнуть. Эй, любезный, — он подозвал извозчика, — приличный трактир поблизости имеется?
— Ежели позволите, вашбродь, лучше станционный ресторан. Там хоть водку не разбавляют. Немного дороже, но останетесь довольны.
— Отлично, братец! — потёр руки военный врач, — держи-ка, как договаривались, — он отдал три рубля извозчику, которые тот бережно сунул в рукавицу, — и ещё голубчик, проезжай-ка ты на перрон, я предупредил урядника, правь ко второму вагону. Там тебе солдатики помогут разгрузиться. И возьми ещё за труды и понимание, — Иван Ильич протянул бородачу серебряный рубль.