"Фантастика 2024-154". Компиляция. Книги 1-18

Лик Анастасия Владимировна

— Ты вспомнил родителей? — У Николая Николаевича даже кончик носа дернулся сначала в одну, а потом в другую сторону. Как у собаки, которая взяла след.

— Нет…– Я состроил грустную физиономию. — С башкой все так же проблемы. О себе ничего не помню. Это мне Игорь Иванович рассказал. Когда мы с ним в прошлый раз гуляли по Сокольникам. Ито, в общих чертах. Мол, мои мать и отец были его друзьями. С детства друг друга они знали. Потом их арестовали. Но за что, почему, ни слова я не выяснил. Товарищ Бекетов счел данную информацию для меня ненужной.

Сочинять пришлось на ходу. Ибо, что? Правильно! Ибо я — идиот, который утратил бдительность. Да, Клячин

мне гораздо симпатичнее, чем Бекетов, но верить…Ни одному из них не верю.

— Таааак…– Николай Николаевич довольно хмыкнул и потер ладоши друг о друга. — А вот это уже интересно…Это подтверждает мои подозрения…Причину ареста не называл, так понимаю? Подробности не говорил? Как ты на улицу попал? Почему из Коммуны в детский дом переехал? Тоже странный момент. В Коммуне вообще сильно удивились, что Реутов Алексей Иванович жив. Сказали, несчастный случай приключился. Много лет назад. Мол, утоп ты. Но история эта уже мхом поросла. Вроде ты и еще один пацан под лед провалились.

— Ого… — Я снова скорчил озадаченную физиономию. — Так, может, потому и в детском доме оказался? Чудом выбрался, докандылял до людей. Или по улице снова шлялся. А потом загребли меня в детский дом. Фамилию, наверное, свою им сказал да и все. Кто бы стал подробности выяснять.

— Ну, да… — Клячин пожевал губами, разглядывая меня с сомнением. — Хотя… Звучит вполне правдоподобно. А ты по-прежнему ничего не помнишь?

— Нет. — Я с сожалением покачал головой.

Хотя, единственное, о чем сейчас реально сожалел, так это о своей глупости. Клячину не составит труда проверить, были ли вообще такие граждане, по фамилии Реутовы. Был ли арест? И что узнает Николай Николаевич? Ни хрена. Соответственно, поймёт, либо фамилия другая, либо Бекетов соврал, либо соврал я.

Конечно, сейчас нет современной, электронной базы данных. Да и вот так запросто в делах предателей не поковыряешься. Но и Клячин ни фига не со стороны человек. Если задастся целью, узнает, что нужно. А подловить Бекетова на каком-то дерьме Николаю Николаевичу реально необходимо, это к бабке не ходи.

— Узнаю товарища старшего майора…– Клячин усмехнулся. — Ну, да ладно. Хотя бы теперь понятно, ты — сын предателей…Уж не обессудь за это слово. Значит, больше ничего…ну ладно.

Я прямо видел по физиономии чекиста, как у него заработал механизм в башке. Закрутились шарики и ролики. Он уже начал что-то кубаторить, пытаясь сопоставить новые сведения с тем, что имелось. А еще…еще Клячин был доволен. Он сказал, будто родители и арест укладываются в ту схему, которую он уже построил. Выходит, товарищ старший лейтенант госбезопасности реально копался в деле Реутова. Не просто так копался. Выходит, он уже с самого начала подозревал что-то. Черт…

— Вы хотели рассказать историю…– Напомнил я Клячину, заодно пытаясь отвлечь его от ненужных мыслей. Ненужных, естественно, мне.

— А-а-а-а-а…да…– Он потер лоб, нахмурившись. — Действительно. История. Так вот…Служил у нас один…военачальник. Давай так его назовем. По фамилии…Пусть будет Екир. Комдив. Может, не такой легендарный, как некоторые, но тоже вполне себе правильный коммунист. Всегда за правое дело. Родине предан. Был…И вот представляешь, случился на него донос. Сволочь какая-то настрочила…падаль. У него на даче провели обыск. Основательно так провели. И нашли кое-какие документы, доказывающие, что комдив передавал секретные сведения япошкам. Сведения серьёзные. Дислокация войск и прочая военная информация…В общем, предателем оказался товарищ Екир. Его, само собой арестовали и само собой расстреляли.

Слишком однозначно все говорило о том, что он продался врагу. Супруга комдива…красивая женщина, кстати. Такая…Женщина. Понимаешь? В полном смысле этого слова. Она за мужа просить кинулась. Не побоялась. Кинулась к товарищу Бекетову. Ну а тот…

Клячин в который раз усмехнулся, покачал головой. Потом подвинул ближе к себе почти пустой стакан и принялся кончиком указательного пальца водить по краешку.

— В общем, чуть больше года супруга Екира жила на даче. У товарища Бекетова, естественно. Он ей пообещал мужа выручить из беды. Она не знала, что комдива уже никто не выручит. С того света не возвращаются. А когда поняла…ну, взбрыкнула баба. Взбрыкнула и поехала в места не столь приятные.

Клячин замолчал, уставившись взглядом в пустоту.

— Эм…ну…драма прямо какая-то…– Я осторожно попытался подтолкнуть чекиста к продолжению беседы.

Просто пока не понятно, в чем Бекетов сволочь. Нет. Насчет женщины, я вполне догоняю. Да, надурил ее, поимел, а когда она начала права качать, пнул пинком под зад. Правда даже не на улицу пнул. В лагеря, наверное, отправил. Мудак, несомненно. Однако, мне чего опасаться? Я не баба. К счастью…

— Драма? — Переспросил Клячин. Хотя прекрасно услышал с первого раза. — Драма, Алексей, не в этом. Баба — сама дура. Думала за счет передка мужа из предателей вытащить. Да когда вообще это работало? Такая система. Никогда! Драма не в этом. Драма в том, что документы эти, которые якобы Егир япошкам отправлял, я сам лично на его дачу за день до обыска привёз и в нужном месте спрятал. И приказ мне отдал товарищ Бекетов. Сволочь я? Сволочь, Алексей. Та еще сволочь. Но…Игорь Иванович сказал…

Клячин тяжело вздохнул. Опять замолчал. Пауза повисла тяжёлая, многозначная.

Я пялился на него в этот момент с особым усердием. Пытался понять, искренне чекист вздыхает или нет. Реально ему данная история покоя не дает или он передо мной страдальца разыгрывает. Мол, шеф — гнида и крыса, а сам я, к сожалению, был вынужден. Не мое, мне подкинули…Ну, да…Ну, да…

— В общем, пальцем указывать не стану. — Вынырнул, наконец, из своих размышлений Клячин. — У меня тоже рыло в пуху по самые не балуйся. Но… Выводы делай, Алексей. И подумай, с кем тебе лучше в связке держаться.

Я затряс башкой с особым усердием. Мол, конечно, конечно… Все понимаю. Николай Николаевич — мой самый настоящий друг.

— Ты пойми, я против товарища Бекетова ничего не имею. Лично. А вот насчёт остального… Заигрался он что-то. Мы давно вместе. Бок о бок. Боролись с контрой, врагов рубали. Однако… Игорь Иванович в последнее время слишком…

Клячин посмотрел мне в глаза. Похоже, чекист подумал, не слишком ли его несет. А то вдруг я возьму да и настучу благодетелю.

— Изменился Игорь Иванович. И мы, как настоящие коммунисты должны вернуть старшего товарища на правильную дорожку. Понимаешь?

— Конечно, понимаю. — Ответил я Клячину. — Полностью с Вами согласен. Буду бдить. Смотреть в оба глаза. Слушать в оба уха. Если что-то вспомню, в первую очередь с Вами обговорю.

Хотя, даже последнему придурку ясно, срать хотел Николай Николаевич и на правильную дорожку, и на старшего товарища. Цель его в другом. Он явно хочет подсидеть шефа. А учитывая, какие нынче времена, то не просто подсидеть. Конкретно Бекетову свинью подложить, чтоб сам товарищ майор у стеночки оказался.

— Молодец! — Клячин легонько стукнул ладонью по столешнице, а затем резко встал на ноги. — Идем, Алексей. Пора возвращаться.