"Фантастика 2024-154". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Очередная хрень, которая сопровождает мою жизнь последнее время, началась прямо с раннего утра. И когда я говорю «с раннего», именно это имею в виду… С настолько раннего, что я, вернувшись после ночного променада, едва успел подремать пару часов.
К сожалению, теперь, похоже, каждый мой день начинается с какой-нибудь особо занимательной ерунды и заканчивается какой-нибудь особо глубокой задницей. Гораздо более удивительно было бы, случись наоборот. Если бы и утро выдалось нормальным, и день хорошим. Хрен там плавал! Стабильность, как говорится, признак мастерства. И я, видимо, просто лучший из лучших в том, как приукрасить свою жизнь проблемами. Впрочем, самое
Мысль о том, что Реутов — мой дед, настойчиво зудела где-то в подсознании. Не могу сказать, будто такой поворот добавил мне ответственности за судьбу Алексея Ивановича. Вообще нет. Даже наоборот, стало любопытно, дойдем ли мы с Реутовым до почётного звания разведчика, или нам всё-таки кто-нибудь особо нервный оторвет голову. А еще появилась хитренькая мыслишка.
Раз я в будущем родился, мать моя тоже чувствовала себя неплохо, то, значит, и дед вполне нормально пережил тяжелые времена. Мне бы, конечно, сильно не хотелось проверять степень этой «нормальности», учитывая предстоящие четыре года, которые грядут, но, как минимум, я останусь жив. Даже какой-то авантюризм во мне проснулся. Стало любопытно, что из себя представляет карьера деда в роли резидента. Видимо, раздолбайство — это у нас в крови. И вовсе не по отцовской линии. Вот с такими мыслями я заснул, когда пришёл обратно в спальню, насидевшись вдоволь на крыльце. Проснулся — совсем с другими. С матерными.
— Подъем, черти! Подъем! Чертяки, ну-ка встали!
Голос Шипко сработал хуже самого мерзкого будильника. Меня аж прострелило. Подумал, ну, все. Пожар, потоп, возможно глобальный апокалипсис наступил.
Орал сержант государственной безопасности так, что в ушах звенело. А еще очень сильно хотелось взять подушку и швырнуть ее нашему куратору в рожу. Чтоб заткнулся.
— А! Что?! Где?! Я не трогал! Я не брал! — Зайцев с перепугу вытаращил глаза, вскочил с кровати и, запутавшись ногами в одеяле, полетел вместе с этим одеялом носом вперед, прямо под ноги Панасыча, который замер посреди спальни с довольной улыбкой на своей круглой физиономии.
— Да ё-моё… — Протянул Подкидыш. — Еще не рассвело даже. Ну, Вы чего…
Кстати, насчёт «не рассвело» — верное замечание. За окном еле-еле начало светлеть. Теоретически, времени сейчас — где-то около пяти, может, шести утра.
Ванька натянул одеяло на самые уши, перевернулся на бок и попытался сделать вид, будто внезапно оглох. По любой другой причине не реагировать на орущего Шипко было невозможно.
— Разин, твою ж налево! А нук! Подъем! Упал! Отжался! — Гаркнул Панасыч.
Воспитатель переступил через барахтающегося на полу Василия и в два шага оказался рядом с кроватью Подкидыша. Василий, кстати, вообще спросонья не мог сообразить, какого черта у него не получается принять вертикальное положение. А потому бестолково брыкался ногами и размахивал руками, отчего запутался в одеяле окончательно.
— Разин! Встать, я сказал! — Проорал Шипко прямо над головой Подкидыша.
Однако, Ваньку это не проняло. Он сунул голову под подушку, наверное, чтоб хоть как-то сохранить себе слух, и в наглую отказывался просыпаться, всем своим видом демонстрируя, куда именно может проследовать Панасыч.
Посыл Ивана был понятен без слов, в том числе и самому товарищу сержанту государственной безопасности. Остальные пацаны с любопытством наблюдали за развитием событий. Даже с азартом. Мне кажется, была бы возможность, они бы начали делать ставки, кто кого вздрочнёт, Ванька Панасыча или Панасыч Ваньку.
— А-а-а-а-а…Бунт, значится…Ну, хорошо… — Подозрительно
Он вдруг резко развернулся на месте и вышел из спальни.
— Охренеть…А что, так можно было? — поинтересовался я, сидя на постели и глупо хлопая глазами, словно очумелый филин. — Просто не вставать и все? И никаких карательных мер?
Вообще, конечно, я бы с удовольствием еще поспал. Веки горели огнем и тяжёло поднимались. Упасть обратно на подушку хотелось просто до одури. Ибо нечего сидеть по ночам на крылечке и думать о дебильных снах деда. Может, они мне вообще снятся по старой памяти. Типа, остаточное явление.
— Он ушёл… И как быть? Встаем? — Недоверчиво спросил Бернес, а потом посмотрел на меня.
Именно на меня. Будто я решал, что должен делать каждый из детдомовцев. Отлично. Постепенно набирается электорат.
Ответить я не успел. Дверь в комнату снова распахнулась. Даже не распахнулась, а с грохотом отлетела в стену. Удивительно, как петли остались целы. По спальне, в направлении кровати Подкидыша, промаршировал Шипко. На лице у него была радостная улыбка, в руках — ведро, полное воды. И первое, и второе вызывало смутное сомнение, что Николай Панасыч — человек вовсе не с короткой памятью. Наглость Ивана в свою сторону он не забыл и скорее всего вообще не забудет. Более того, сделает сейчас все, чтоб Подкидыш тоже хорошо запомнил, как нужно и как не нужно вести себя с куратором.
С ходу, оказавшись рядом со своей целью, сержант госбезопасности просто взял и перевернул ведро вверх дном. Это было мощно… Получился самый настоящий Ниагарский водопад.
— Млять!!! — Ванька подскочил на месте. — А-а-а-а-а! Етическая сила!
Реально подскочил. Вот прямо как лежал, так его вверх и подкинуло. Он сел на кровать, оголотело покрутил головой. Потом, наконец, понял, откуда пришла беда, и вылупился на довольного Панасыча, при этом беззвучно открывая рот. Видеть Подкидыша, у которого закончился словарный запас, было непривычно. По Ванькиному лицу стекала вода, которая, судя по его же сильно округлившимся глазам была ледяной.
— Вы чего?! Озверели совсем?! — Детдомовец отпихнул в сторону мокрое одеяло. А что там пихать, если вся его постель превратилась в одну большую лужу.
— Пока ещё нет. — Все с такой же радостной улыбкой сообщил Шипко. А потом добавил. — Но вот сейчас, етить твою налево, точно озверею.
С этими словами он шагнул к Подкидышу, а затем резко ухватил пацана за ногу, дернув его конечность вверх. После того, как Ванька совсем утратил связь с реальностью, еще больше охренев от творившегося беспредела, Шипко, как ни в чем не бывало, потащил детдомовца к выходу из спальни. Поямо за ногу и потащил. Картина, конечно, эта выглядела феерично. Не хватало для полноты ощущений, чтоб Панасыч еще насвистывал какую-нибудь мелодию, а второй, свободной рукой, держал на плече бензопилу. Чисто сцена из хоррора. Честное слово.
Надо отдать должное, Ванька мгновенно обрел утерянный дар речи. Он орал и даже пытался сопротивляться. А как тут не заорешь, если тебя с постели, словно кусок говна стягивают. Он еще и долбанулся башкой о пол, когда свалился с кровати.
Однако, Шипко, не останавливаясь, не реагируя на отборный мат, который сыпался из пацана, как горох из дырявого мешка, совершенно спокойно, без лишних эмоций, продолжал тащить воспитанника на улицу. И хочу сказать, силы то у товарища сержанта государственной безопасности оказалось немеряно. Он на трепыхания Подкидыша, который пытался хвататься за все, что попадалось на пути, вообще не обращал внимания.