"Фантастика 2024 -156". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Хиллари с горькой досадой подумал: «Зря я вышел из фэн-клуба „Хлип-Гриннин“ и забыл все в суматохе работы. Похоже, я лишил себя этой минуты восторга… и всех лет упования, которые верные хлиперы ждали обретения тайного Тринадцатого Диска, на котором – откровения и озарения кумира, на краю жизни заглянувшего в Смерть. Как далеко все это от меня ушло…»
Доран устал. В уик-энды он всегда уставал больше, чем в будние дни, – работать приходилось интенсивно, с полной выкладкой – ведь известно, что выходной большинство централов проводит в телевизионной, а даже если и выходят в гостиную или на кухню, то и там у них стоит по телевизору,
Он работал вживую, открыв новую область в тележурналистике; он показывал и анализировал не то, что случилось вчера и позавчера, а то, что происходит непосредственно в данный момент, сейчас. Он вел одновременно двадцать дел, вламываясь со своей бригадой в любую дверь; у него было три бригады – но он был один. Работоспособность у него была фантастическая, но сегодня он выработал весь ресурс и выдохся. Этот уик-энд дался ему особенно тяжело. Вечерний выпуск Доран вел уже на автоматизме, говорил одно, а думал другое. Думал он об отдыхе – как он прилетит домой, поваляется в горячей ванне и… только не телевизор! В доме у Дорана во всех восьми комнатах не было ни одного телевизора. Вторую квартиру Доран купил рядом с телецентром, чтоб не тратить лишнего времени на перелет.
Но вышло вовсе не так, как ему хотелось. Он искупался, но вместо приятной истомы в нем проснулась неуместная жажда деятельности. Сон пропал напрочь, и Доран, помаявшись и не чувствуя той легкой тяжести в веках, что предшествует засыпанию, просто наглотался таблеток и уже через четверть часа ощутил, как его опрокидывает и тянет в темноту. Осталось закрыть глаза и вырубиться.
…Проснулся Доран глубокой ночью, словно от внезапного толчка. Несколько секунд он с боязнью прислушивался к сильным ударам сердца, пока не понял, что его разбудил звонок. Доран спросонок подумал, что звонит будильник и что пора снова лететь на студию, и его охватила мимолетная тоска, что он не выспался, но тут он понял, что звонит трэк, лежащий на тумбочке. Доран посмотрел на светящийся циферблат часов – 03.23, – и его колыхнула еще одна волна страха. Дело в том, что у Дорана было феноменальное чувство времени, он никогда не ошибался даже на секунду, даже пьяный – и вдруг так досадно перепутать ночь с рассветом!..
«Эти ублюдки попортили мне что-то в мозгу», – с дрожью и ненавистью подумал Доран, взяв трэк. Трэк был личный, особый, его номер знали не больше десятка самых близких и нужных друзей. Но кому понадобилось звонить в самую глухую пору?!
– Алло. Доран слушает.
Молчание. Может, его подруга Бэна, элитная топ-модель, с которой он в клочья разругался с полгода назад, в хмельном угаре
– Крошка, – устало и сонно проговорил Доран, – быстро говори, что там у тебя, а то я спать хочу.
– У вас все в порядке, Доран? – голос был ровный, с прекрасной дикцией, каждое слово было проговорено ясно и внятно. Доран замер; он никогда и нигде раньше не слышал такого голоса – голоса человека, наделенного абсолютной властью.
– Надеюсь, вы сможете решить свои проблемы со здоровьем. Это излечимо, Доран.
– Что? Какого… – Доран не мог понять, что происходит. – Кто это говорит?
– Принц Мрака Ротриа, – тем же тоном ответил голос; Доран услышал в голосе улыбку. – Спокойной ночи, Доран.
Дыхание исчезло. Доран бросил трэк на кровать. Его снова охватил всеобъемлющий, панический, неконтролируемый ужас. Ему показалось, что он сходит с ума; потом он подумал, что, может, звонок и ночной разговор ему приснились. Вновь схватив трэк, Доран поспешно включил определитель номера – ничего! Цифровая панель осталась чистой. Он позвонил на свою станцию трэковой связи:
– Скажите, откуда был звонок на номер JAS-548219?
– Уточните, пожалуйста, в пределах какого времени вам нужно проследить звонки, – вежливо попросил бесплотный голос, впечатанный в микросхему.
– Вот, только сейчас. Несколько минут назад.
– Извините, но с 22.15 на ваш номер звонков не было.
Доран закопался в подушки, несколько раз завернувшись в одеяло. Его трясло, его мучил безотчетный, все разрастающийся страх, поглощающий каждую клетку тела и парализующий волю, ему хотелось кричать и бежать вон из дома, но он понимал всю глупость этой мысли и продолжал кататься и корчиться на постели, один, в кромешной темноте непроглядной ночи…
Густая розоватая мгла стояла над вечерним городом. Земли не было видно. Город уходил вдаль, ощетинившись в небо каменными надолбами зданий. Они то плотно грудились, то раздавались вширь, прорезанные темными ущельями улиц – серо-стальные громады, в зеркальных стеклах которых отражался глубокий синий цвет наступающих сумерек. Из расщелин трасс поднимался влажный туман, скрывающий очертания подошв, и казалось, что небоскребы парят в воздухе и постепенно тонут в нарастающей снизу плотной клубящейся дымке.
На крыше одного из домов-башен оборудована смотровая площадка. На блестящем белом полу за тонким витым парапетом, на изысканном резном кресле-качалке полулежит человек с усталым лицом; одна его тонкая рука небрежно свесилась с колен.
Человек смотрит, как огромный красный диск солнца медленно движется вниз. Небо наполняется густой, тяжелой синевой, город внизу покрывается тенью; словно пожар, вспыхивают окна высотных зданий – те, на которые падают последние лучи уходящего светила. Где-то далеко вверху проступают неровным мерцанием первые звезды, где-то внизу загораются первые лампы.
– Слишком медленно, – невыразительным голосом говорит усталый человек, и, как по мановению волшебной палочки, все тотчас же изменяется.
Солнце, на глазах багровея, увеличиваясь, будто наливается кровью и отвесно падает вниз; отразившись от горизонта, оно подпрыгивает вверх два-три раза и исчезает в бездне за окоемом. Мгла, вспучиваясь, охватывает дома; окна полыхают алым сиянием – и тут же чернеют, чтобы возгореться вновь, на этот раз – оранжевым неживым огнем. Ночь обрушивается на город.