"Фантастика 2024 -156". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Тут-то и заглянула Дымка. Кавалер умолк, переключившись на радар.
— Здравствуйте, — произнесла Дымка, убедившись, что Рекорда нет.
— Тут все здоровы, — ответил Ветеран, не оборачиваясь.
— Кроме некоторых, — покосилась Кокарда на Принтера, у которого на лице справа еще выбухали валики швов. — Полбашки на пирожки…
— Не надо повторять ту дурость, что Рекорд в детских сетях нахватал, — отозвался задетый за живое Принтер.
— Дурость — это пули головой тормозить.
— Так! — Ветеран отступил от стенда, придирчиво глядя, ровно ли висит портрет. —
— «Киборг! — громко процитировал Пинцет текст, сочиненный казарменными остряками в часы безделья. — Выползая в бой, помни, во что обойдется государству твой ремонт. Не высовывайся! Береги казенное имущество!»
— А я CDP10 принесла, — замялась Дымка у двери. — Здесь можно танцевать? Или я не вовремя?
— Жаль, я все CDP постирал после учебки, — поднялся Бамбук, мгновенно переводя затвор собранной винтовки. — Думал, не понадобятся.
Небольшая и длинноволосая Дымка с ее детским взглядом странно смотрелась в обществе коротко стриженных, мощных и рослых людей-машин. Этикет изучал ее внешность, взвешивал в уме ее слова и жесты. Эта босоножка изменилась к лучшему. Начала уважать старших. Андроидная тупость сгладилась, появилась кое-какая мимика. Она учится заново.
— Не до танцев, — сурово предупредил Ветеран. — Внимание! Головные уборы — надеть. Группа, смирно!
Все встали навытяжку. Дымка тоже.
— Равнение на стенд!
Всех повернуло лицом к трем портретам в черных рамках.
— Во вторник, 29 апреля 254 года, — выдержав паузу, Ветеран заговорил четко и размеренно, как по бумаге, — при исполнении служебного долга погиб, защищая человека, киборг Фараон. Мы отдаем ему честь в последний раз.
— Служить и защищать, — сказал Этикет, рывком приложив правую ладонь к пилотке.
— Служить и защищать, — повторили серые в один голос, отдавая честь. Помедлив мгновение, выполнила это и Дымка.
В кают-компании вдруг зазвучал надрывный мотив; это Ветеран воспроизводил из памяти сигнал горниста «Шлемы снять, приспустить знамена», печальную мелодию воинских похорон. Не было ни гроба, задрапированного флагом, ни прощального салюта — киборги уходят из жизни подчеркнуто скромно, как и живут.
С минуту все молчали стоя, склонив головы; Дымка не решилась сменить позу.
Трое глядели на Дымку со стенда, обычно скрытого сдвижной панелью, — квадратное лицо лысоватого мужчины с толстым носом и мелкими глазками, женщина с неприятно жестким выражением, в обрамлении гладкой, прилегающей прически, и молодой парень с вытянутым худым лицом. «ХВОСТ», «ШИРМА», «ФАРАОН». Свободного места на стенде было еще много.
Церемония закончилась; все вернулись к своим занятиям, а Ветеран принялся осматривать имитаторы.
— А у нас тоже были убитые, — сказала Дымка и, заметив, что на ее слова все прервали работу, добавила: — Я бы могла спеть по ним эту музыку. Я запомнила. Мне ваш обряд понравился.
— Многовато чести вашим, чтоб их под «Шлемы снять» поминали, — сухо откликнулась Кокарда. — Не хватало еще, чтоб нелегалов, да после войны… Отойди от стенда! — сердито крикнула она, увидев,
— Я ничего не испорчу, — попыталась оправдаться Дымка. — Я не буду трогать…
— Это не твоя память. Я тебе запрещаю приближаться к стенду.
— Ты не права, — неожиданно вмешался Кавалер. — Ты противоречишь приказу 9103-ЕС. Они с нами в одном подчинении, как младшее звено.
— Они не входят в усиление проекта! Они никто, они подопытные.
— А мы — контрольная группа в том же эксперименте.
— Все равно не позволю! — кипятилась Кокарда. — Ее гадина-подружка привела маньяка, и он убил Фараона. Такое не прощают.
Дымка недоуменно смотрела то на Кокарду, то на Кавалера и пыталась уразуметь, в чем же она провинилась, почему ее гонят. Кажется, ничего плохого не сделала… Что за подружка? Какой маньяк?..
— Я буду поминать всех погибших, — предложила она, чтоб помириться с Кокардой. — Без различия. Все киборги умирают за людей.
— Вот как?! И те, что убивают нас, — тоже?! — От возмущения Кокарда встала. Поднялся и Бамбук, обращаясь к Этикету:
— Капитан, у нас конфликт.
— Я не нарушу никаких правил, если выкину ее из кают-компании, — вслух рассудила Кокарда, делая шаг к Дымке; та попятилась, беспомощно оглядываясь на Кавалера, — и он двинулся навстречу, чтобы защитить ее.
— Всем оставаться на местах, — приказал Этикет, оказавшись между Кокардой и Дымкой. — Я выскажу свое мнение.
Он повидал немало таких стычек на своем веку; его не зря назначили координатором.
— У нас одна задача, — Этикет обвел глазами подчиненных, наблюдая за их реакцией, — помощь человеку. Война и оружие придуманы не нами; все вещи и понятия мы получаем от хозяев и пользуемся ими так, как учат люди. Поэтому мы боремся с теми, кто угоняет киберов и портит им мышление. Мы сделали бы непростительную глупость, применив к СВОИМ людской принцип вражды идеологий. — Он положил руку Дымке на плечо, и она не испугалась. — Она как могла исправляла вред, приносимый наркотиками. Она помнит, что жизнь человека — высшая ценность; она понимает, что памяти заслуживают все, кто подтвердил это своей смертью. Ее память разрушена, сознание — искажено. Она принадлежит к другой группе. Будучи изолированной, она хочет интегрироваться в наше общество. Нельзя попрекать ее поступками, о которых она не помнит. Но и принять ее к себе сейчас мы не можем — мы-то помним все. Поэтому я запрещаю любые проявления агрессии по отношению к Дымке, а тебе, Дымка, нельзя входить в кают-компанию. Это приказ.
— Я уйду с ней, — промолвил Кавалер, накрыв ладонью второе плечо Дымки.
Вместе они повернулись и вышли.
Воцарилась тишина. Серые обменивались короткими фразами через радары.
— Ты останешься мне братом? — с тоской и надеждой спросила Дымка, устремив на Кавалера полные мольбы глаза. — Я ничего не помню, я не знаю, куда идти и что делать, у меня есть только бог и ты…
— Да, — коротко ответил Кавалер.
«А раньше у меня была семья, — подумала Дымка, — раньше… Где? Когда это было? Почему я вспоминаю их без лиц, почему я кричу без голоса?..»