"Фантастика 2024-16". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
В итоге Нил признался:
– Мы выбрали такое испытание, которое убедит всех.
– Что я должен сделать? – спросил блондинчик.
Улыбка, озарявшая лицо старика, стала чуть шире, и теперь в ней промелькнуло нечто зловещее. Но масштаб подлости стал ясен лишь после того, как старейшина сказал:
– Ничего особенного. Просто переплыть озеро Отречения.
Я застыла, не в силах шевельнуться. Брат и отец тоже замерли, шокированно вытаращили глаза. Даже Вернон и тот утратил расслабленный вид и выпрямил спину. И только их сероглазая
– Хорошо, – произнёс Дантос. – Когда приступать?
В этот миг промелькнула мысль – герцог Кернский про озеро знает! Он прекрасно понял, что сейчас ему предложили просто пойти и умереть.
А вслед за этой мыслью пришла другая, куда более трезвая – блондинчик знать не может! Про что угодно, только не про это.
И пусть я решила помалкивать, пусть в этот момент даже сил говорить не было, всё-таки шагнула вперёд и выдохнула:
– Нет. – И уже твёрже, обращаясь к Нилу: – Вы не посмеете.
Минута тишины, и на губах старика проступила новая улыбка – фальшиво-печальная.
– Астрид, ты же слышала слова их светлости – без тебя он из Рестрича не уйдёт. Раз так, пусть пробует.
– Нет! – рыкнула я.
Но меня не слушали.
– Когда приступать к испытанию? – прежним ровным голосом повторил Дантос.
– Можете попытаться завтра утром, – столь же ровно ответил Нил. – Но…
– Но? – подтолкнул блондинчик.
Ответом ему стал снисходительный взгляд и… слова, которым следовало прозвучать гораздо раньше.
Понятия не имею, почему Нил и Дурут не использовали этот аргумент сразу, но здесь и сейчас показалось – старейшины придержали знание нарочно, чтобы ударить побольней, в миг, когда всё вроде бы решилось.
– Но прежде вам следует узнать одну достаточно важную деталь, – продолжил Нил. – Мы, метаморфы, внешне очень похожи на людей. Но всё-таки относимся к другой расе, к другому виду. И, в силу этих причин, у метаморфов не бывает потомства от людей. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
Дантос застыл, словно в ледяную статую превратился. И пусть я точно знала, что совсем в сероглазого упрямца не влюблена, но в этот миг так больно стало, так обидно. Причём не столько за себя, сколько за нас. У нас и так шансов не было, а тут…
Я закусила губу, чтобы не вскрикнуть, когда Дантос тяжело вздохнёт и откажется от притязаний на мою руку, но…
– Хорошо, – сказала их светлость после паузы. – Хорошо, пусть так. Моих планов это не меняет.
Не знаю, как отреагировали старейшины, – не видела. Просто у меня голова внезапно закружилась и в глазах потемнело. А когда зрение вернулось, я увидела, как герцог Кернский дарит собеседнику скупую улыбку и поднимается на ноги. Потом отвешивает Нилу поклон, кивает Вернону и моим родным. Разница заключалась лишь в том, что Вернона он звал с собой, а с папой и Тором прощался.
На меня тоже взглянул, но мельком. Будто я… не заслуживаю. Будто… провинилась! И хотя основания для подобного отношения у Дантоса
Правда, обида эта не смогла затмить вызванный происходящим ужас. Забыть о цинизме тех, в чьих руках находится судьба народа метаморфов, тоже не помешала.
Жуть как хотелось броситься за «чужаками», но я сдержалась. Застыла на месте, чтобы в миг, когда дверь кабинета захлопнется, вновь повернуться к старейшине Нилу и повторить:
– Вы не посмеете.
– Ещё как посмеем, – ответил уже Дурут.
Он неспешно подошел к креслу, в котором прежде обретался Вернон, и сел. А вот Ждан… Бывший наставник стоял там же, в той же позе и явно пытался унять злость. Не требовалось быть гением, чтобы понять – если уж старейшина ничего сделать не может, то я и подавно, но…
– Вы не хуже меня знаете, что переплыть озеро Отречения невозможно. Это не испытание, а убийство!
– Нет, Астрид, – откликнулся Нил. – Это не убийство. Никто не принуждает герцога Кернского плавать в нашем озере. Герцог может покинуть Рестрич, но, видишь ли, отчего-то не хочет.
Последние слова буквально сочились ядом и, как ни странно, задели. Чувство вины острой иглой пронзило сердце, и я едва не вскрикнула от этого ощущения.
– Но эти люди, как понимаю, посланники императора, – вклинился в разговор отец. Очень хмурый, очень смурной. – И если с одним из них что-нибудь случится…
– То ничего не будет, – улыбнулся Дурут. – Он сам попросил об испытании.
– Такого он не просил! – не удержалась я.
Старейшина Дурут не проникся – хмыкнул и улыбнулся шире, а меня опять захлестнули воспоминания девятилетней давности. Этот же кабинет, трое старейшин в компании Лосса, и приговор, который обращает в прах все мои мечты. А потом ещё один приговор, превращающий меня в самку, чей единственный удел – рожать!
Обсуждение? Нет, обсуждать тут нечего. Ты поступишь так, как велено. Хочешь того или нет, но подчинишься приказу – не можешь не подчиниться, потому что решение старейшин обжалованию не подлежит. И даже если попробуешь что-то сказать, тебя просто не услышат. Потому что ты – никто, а вот они…
Они знают лучше! Только они имеют право решать! И будь ты хоть трижды одарённой, ты пыль под их сапогами. Поэтому молчи и терпи. Терпи, иначе уничтожат! И не смей даже помышлять о непокорности. Терпи, Астрид. Терпи!
Увы, на фоне плена эти воспоминания сильно померкли, зато теперь… меня словно молотом по голове стукнули.
Зачем я вернулась в Рестрич? Зачем я сбежала от Дана и приехала в этот бесов город?!
– А приказ императора? – ворвался в мысли раздраженный голос Тора. – Вы упомянули, что Роналкор велел не…
– Забудь про это, – перебил Дурут.
– Как так? – нахмурился Тор.
Старик отмахнулся, но Ждан на вопрос всё-таки ответил:
– Роналкор приказал не трогать этих людей, и мы их не тронем. Герцог Кернский сам на смерть идёт, так что магия нашей клятвы не сработает.