"Фантастика 2024-178". Компиляция. Книги 1-26

Кондратюк Глеб

По версии следствия, убийцу в квартиру впустили хозяева (следов взлома на замке входной двери не обнаружили). Из этого заключили, что человек был либо хорошо знаком Тороповым, либо представился представителем власти (от этого варианта милиционеры отмахнулись, как от маловероятного). Человек прошёл в квартиру и вступил в спор с Наташиным отцом (в тот самый спор, который слышал проживавший по соседству с Тороповыми пенсионер). Спор перешёл в драку (экспертиза показала, что хозяина квартиры

дважды ударили по лицу).

Далее последовала угроза со стороны явившейся из кухни Наташи (которая в это время варила обед) — прозвучали те самые слова, воспроизведённые после соседом: Торопова пообещала гостю, что вызовет милицию. Тогда (по версии следствия) и появился нож — его принесла из кухни Наташа, чистившая им овощи (она прибежала на звуки драки с ножом в руке и с неочищенной морковью, найденной потом на полу рядом с Наташиным телом). Действия в квартире сместились в прихожую, где на полке около настенного зеркала стоял телефонный аппарат.

Наташа добралась до телефона (на тумбе обнаружили следы от моркови). Но не позвонила. Потому что гость ударил её по лицу (на этот факт указала судмедэкспертиза). Следствие предположило, что Торопов бросился на защиту дочери… которая упала на пол и выронила из руки кухонный нож с прочным стальным лезвием. Беспорядок в прихожей намекал, что там случилась потасовка между гостем и Наташиным родителем. Но хозяин квартиры гостя не бил — следов от ударов на его руках не нашли. Мужчины боролись. Гость подобрал с пола в прихожей нож.

Торопова дважды ударили ножом в правую руку, ещё четыре удара пришлись в печень. Следствие предположило, что тогда и раздался «истошный» женский вопль, о котором после рассказал милиционерам сосед Тороповых (после этого вопля пожилой мужчина оделся и поспешил на автобусную остановку, где стояли таксофонные будки — вызвал наряд милиции). Наташу убили двумя точными ударами в сердце. Она будто оцепенела от страха, не мешала своему убийце прицелиться. Третьим получил ножевые удары выглянувший из своей комнаты семилетний Наташин брат.

Кирилла задержали, когда он третьего мая примчался (по возвращении с рыбалки) к дому Тороповых. Он наткнулся на опечатанную дверь Наташиной квартиры. Сам подошёл к милиционерам, опрашивавшим около подъезда жильцов. Поинтересовался, «что случилось». Соседи Тороповых тут же окрестили его Наташиным ухажёром: тем самым, кого видели в подъезде «тогда» (в день убийства). Сопротивления при задержании мой младший брат не оказал. Он добровольно отправился в отделение милиции. Где ему и предъявили обвинение в тройном убийстве.

В воскресенье утром в комнате Кирилла (в общежитии) и в доме наших родителей провели обыски. У родителей ничего «подозрительного»

не нашли. Хотя я после прикидывал, что годился на роль злобного убийцы больше, чем мой младший брат. Но второго мая меня видели и слышали едва ли не все обитатели посёлка (тогда я знатно погулял) — времени на поездку к Наташиному дому у меня попросту не нашлось бы. А вот у Кирилла алиби не было. Более того: соседка второго мая действительно видела, как он поднимался на Наташин этаж.

У Кирилла в общежитии нашли футболку со следами Наташиной крови и «тот самый» завёрнутый в чужое полотенце кухонный нож. Кровь на футболке принадлежала Тороповой: этого не отрицал и Кирилл. Он сказал, что Наташа «разволновалась» во время разговора с ним, и у неё пошла носом кровь. Он доказывал, что подобное «бывало и раньше». Вот только Наташина мама и соседки Тороповой по общаге заявили: с Наташей подобного раньше не случалось. В этой (в новой) жизни ни я, ни Котова подобных случаев с кровью Тороповой пока тоже не замечали.

Кровь на белой футболке моего младшего брата «тогда» выглядела подозрительно (даже для меня). Но её там было мало: всего лишь одно пятно размером с пятикопеечную монету. А позже (в девяностых годах) я убедился, что «мясники», зарезавшие даже одного человека, обычно выглядели не столь опрятно. Поэтому и тогда, и сейчас я больше верил Кириллу, нежели его обвинителям. Да и пятно крови в те годы (насколько я сейчас помнил) почти не исследовали. Только определили группу крови, которая совпала с Наташиной. Но группа была далеко не редкой.

Главной уликой против Кирилла на суде стал окровавленный нож. Его обнаружили в комнате Кирилла и Артурчика (в шкафу с одеждой). Артурчику (как и мне) повезло: его алиби на время Наташиного убийства было «железным». А вот для Кирилла этот нож в шкафу (вместе с показанием соседки, кровью на футболке и тем фактом, что сосед-пенсионер «узнал» голос Кира) стал приговором. Никого на суде не удивил тот факт, что хранение в шкафу орудия убийства — идиотский поступок, свойственный только слабоумному и психически нездоровому человеку.

Я своего младшего брата слабоумным не считал, как не замечал у него и прочих психических отклонений (кроме наивности и излишней честности). Для меня этот нож в шкафу всегда выглядел наглой и откровенной «подставой». Об этом я во весь голос кричал и на судах (меня трижды выводили из зала). Я не сомневался в том, что нож Кириллу подбросили. Вот только тогда не представлял, кто это сделал. Хотя и предполагал, что мой брат стал жертвой «подставы» неслучайно: уж очень удобной кандидатурой он оказался. Удобной, в том числе и для следствия.