"Фантастика 2024-191". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
В тот же миг я отдернул руку, в которой находилась слеза, и отпустил Верховина, мигом мешком осевшего на землю.
— Вроде готов, — хладнокровно констатировал Акимыч. — Илья, проверь.
Один из его соратников наклонился над телом, я же первым делом глянул на артефакт.
Получилось! Ф-фу. Если честно — переживал, но в результате все вышло как надо.
Дело в том, что очень мне не хотелось господину Шлюндту отдавать слезу в первоначальном виде, наполненную энергией. По факту ничего плохого он мне не сделал, и предпосылок подозревать его в чем-то неблаговидном
Потом Марфа рассказала мне о практическом применении артефакта, с того момента я и начал выстраивать некую логическую цепочку, сводя разрозненные факты в единое целое. В результате — вот, получилось. Причем — как надо.
Просто имелся в придуманной мной схеме один слабый момент. Что слеза Матвея на тот свет отправит, я не сомневался, но опасался, как бы она сама при этом под ноль не разрядилась. Шлюндт ведь мигом поймет, что предмет, который я ему вручил, мертв и из него, как сказала Марфа, теперь впору украшение делать. Отбрехаться отбрешусь, а вот награда может накрыться.
Но все же я понадеялся на то, что слеза не одноразовый амулет-поделка, это предмет высшего толка, с немаленьким запасом прочности, а Верховину много в его годы не надо. Так и вышло. Сердечко у колдуна мощного наплыва силы не выдержало, он шустренько дуба и дал, а в слезе кое-что от содержимого еще осталось. Не так и много, чуть меньше трети, но для того, чтобы сдать ее заказчику, с запасом хватит. А ему, в том случае если он что-то нехорошее задумает, на большую пакость этого остатка не хватит.
И все, кроме Шлюндта, довольны.
Хотя, конечно, эти чистоплюйские замашки с несвоевременным проявлением гуманизма надо как-то из себя изживать. Ладно бы они не вели к поискам приключений на свою задницу, тогда еще ничего. Но тут я мог в такую переделку влипнуть, что мама не горюй! А если бы Верховин не залип при виде слезы? Или покрепче оказался?
А самое главное — практической пользы от произошедшего ноль. Волонтерство в чистом виде. И даже футболку не дадут.
— Готов, — подтвердил соратник Севастьяна.
— С телом надо что-то сделать, — заметил я, убирая слезу в мешочек, а тот засовывая в карман.
— Не твоя печаль, — сказал, как отрезал, Акимыч. — Тебя вообще на этой поляне не было. Ясно?
— Отличный вариант. Меня он полностью устраивает. Ну, тогда я пошел?
— Ступай. — И старый колдун повернулся ко мне спиной, давая понять — разговор окончен.
— Максим, погоди, — окликнул меня Илья. — Во-первых — спасибо тебе.
— Да не за что.
— Во-вторых — Матвей мне с давних пор задолжал. Крепко задолжал, но я все никак не мог с ним рассчитаться. Не получалось. А сегодня ты это за меня сделал, выходит, теперь я тебе обязан. Так что, если нужда какая припрет — приходи. Один раз тебе помогу. Слово.
— А вот это уже хороший бизнес, — вспомнилась мне фраза из старого, но славного фильма, который я когда-то смотрел вместе с отцом.
И
Потому я отправился домой, где меня теперь точно никто не подстерегал, и с чистой совестью залег спать. Единственное, перед этим позвонил Анвару, дабы порадовать новостью о том, что заветные часы уже у меня, а также озадачить его вопросами транспортировки данного шедевра в Турцию. Сам я туда точно не собираюсь. И Маринка вряд ли согласится, и Анвар своей опекой замучает. Причем в один прекрасный вечер она трансформируется во фразу: «Уста Максим, меня гложет совесть, но один знакомый знакомого рассказал мне о дивном браслете, который…» Знаю я его.
Ну и с Гелей связался, велев той, раз уж она замуж не вышла, собирать вещи и возвращаться в Москву. Кто-то же кроме Сеньки и Модеста в офисе должен присутствовать? Почту читать, налоги платить, проверки встречать. А они точно приходить станут, Танька постарается, я ее знаю.
Хотя, может, и нет. С учетом того, кто теперь владелец здания.
Ну и еще, чего скрывать, мандраж некий присутствовал. Я столько времени шел к этой цели, что теперь очень боялся оступиться при самом последнем шаге.
Сообщение от Шлюндта пришло только ближе к вечеру. Оно содержало в себе адрес места, куда мне следовало прибыть, время и категорический запрет брать с собой оружие, часы, смартфон и вообще все, что подходит под слово «техника». Не скажу, что я порадовался прочитанному, поскольку без всех этих предметов ощущал себя почти голым, но не спорить же? Да и неспроста такие ограничения ставятся. Особенно с учетом специфики места, в которое мы направляемся. Потому от греха я и документы брать не стал. И машину. На такси поехал.
Причем за поездку неплохо заплатил, поскольку точкой встречи Шлюндт назначил старую деревеньку, находящуюся в не самом ближнем Подмосковье, под сотню километров от столицы пришлось отмахать.
Водитель, пожелав удачи, высадил меня у красивого, хотя и сильно не нового дома, бибикнул и отбыл. Я же глянул на темное небо, подошел к калитке и потянул ее на себя. Закрыто.
Не через забор же мне лезть? И еще — это точно тот дом?
Вроде да. Четырнадцатый. Деревенька небольшая, двух одинаковых номеров быть не может.
— Хозяева! — крикнул я — Эй! Есть кто живой?
Тишина. Только какая-то птица трели выводит. Жаворонок, наверное.
— Ты, что ли, Максим? — наконец донесся до меня из окна старушечий голос.
— Он самый, — обрадовался я. — Вот, приехал.
— Ну и дурак. Сидел бы лучше дома, так и тебе, и мне лучше.
— Молод я еще и горяч. Приключений хочется.
— Снова дурак. С иными приключениями до старости можешь не дожить.
Исходя из голоса, я ожидал увидеть эдакий «божий одуванчик» — невысокий, опрятный, в платочке. Ни разу не угадал, бабка оказалась под стать своим речам — гренадерского роста, худая, как вешалка, и с лицом, которое, похоже, топором вырубали.