"Фантастика 2024-195". Компиляция. Книги 1-33

Панов Вадим Юрьевич

– Благодарю за сотрудничество. – Обращаясь и к доносчикам, и к нарушителям спокойствия. Выдержал короткую паузу, оценивая обстановку и обрабатывая информацию от нейросети кафе, после чего продолжил: – Повреждений общественного имущества – ноль, повреждений частного имущества – ноль, нарушение общественного порядка – административный штраф без занесения в личное дело, требование заведения о возмещении упущенной выгоды – удовлетворить.

Данные драчунов дрон считал с вживлённых чипов, наказание определил согласно нормам прецедентного права, размер упущенной выгоды рассчитал на основании статистических данных за последний год.

– Согласно Уложению об административных правонарушениях, апелляция на наложенное взыскание невозможна, несогласие

с наложенным взысканием автоматически переводит рассмотрение правонарушения из Административного кодекса в Уголовный. Вам понятны ваши права?

– Да, – уныло ответил блондин.

– Да, – вздохнул брюнет.

– Вы признаёте себя виновными в совершении административного правонарушения?

– Да.

– Штрафы и взыскания списаны с ваших счетов. Хорошего дня.

Дрон улетел, брюнет громко выругался и медленно побрёл вверх по улице, блондин уселся на стул, облокотился на столик и жестом показал официанту, что хочет пить. В дополненной реальности он вальяжно откинулся на спинку стула и с небрежной улыбкой победившего льва таращился в спину удаляющемуся врагу.

– Когда AV-очки плотно вошли в тему, а «оболочки» стали настолько качественными, что не считывались стандартными дешифраторами, грабители начали использовать их во время налётов, – рассказал Бенс, задумчиво глядя на мускулистого блондина. – Первый крик: «Не двигаться!», второй: «Кто снимет очки – убьём!»

– Но ведь это глупо, – нахмурился Макар. – «Оболочки» видны только через AV-очки, а следящие видеокамеры снимают настоящее, то есть то, что происходит в реальности.

– Поэтому грабителей брали в течение часа, – усмехнулся Бенс. – Почти полгода показатели раскрываемости зашкаливали за все разумные пределы, пока до этих придурков не дошло что к чему.

– Глупо, – оценил Макар.

– Они в принципе тупые.

– Грабители?

– И они тоже, – подтвердил Бенс.

Но Макар понял, что приятель хотел сказать короткой паузой, и вздохнул:

– Это не глупость, а тщеславие. Они хотят выглядеть лучше, чем есть.

– Достаточно снять очки, чтобы увидеть их такими, какие они есть. Без «оболочек».

– Поэтому ливеры всё реже снимают очки. AV настолько привлекательна, что скоро даже штрафы за недостаточное ношение очков можно будет отменять. – Макар помолчал. – Психология.

– Лучше быть там, где чисто на улицах, светло по ночам, ты энергичен и подтянут, несмотря на то, что в жизни не заглядывал в спортзал, твоя квартира больше ста квадратных метров…

– Не продолжай, а то я навеки уйду в «Яркость», – рассмеялся Макар. И нахлобучил на голову бейсболку. – Поеду работать: роботы обнаружили в седьмой развязке какие-то траблы [4] и просят посмотреть лично.

В ведении Департамента благоприятной среды находилась не только уборка улиц, но канализация, водопровод и прочие коммунальные услуги, за исключением электричества и связи. Специфика службы заставляла Макара передвигаться по сектору на небольшом фургоне, набитом инструментами и запчастями, которые могут понадобится настолько срочно, что даже стремительный дрон не успеет привезти их со склада достаточно быстро. А вот Бенс предпочитал мощный мотоцикл, манёвренный и быстрый, идеально подходящий для заполненных транспортом улиц.

4

от англ. trouble – неприятность

– У меня тоже… – Бенс прочитал пришедшее сообщение и коротко выругался. – Траблы.

– Что-то серьёзное?

– Трупы.

– В первый раз, что ли? – Макару доводилось вытаскивать мертвецов из канализации, в том числе – вместе с Бенсом, вот и удивился озабоченности приятеля. – Что не так?

– Такие трупы – в первый, – ответил Бенс, усаживаясь в седло мотоцикла. – Во всяком случае, на моей памяти.

* * *

«Яркость»…

Пространство, которое

в начале XXI века назвали Метавселенной. Не дополняющее существующий мир, но создающее собственный, полностью виртуальный. Слишком невероятный, чтобы казаться настоящим. Слишком настоящий, чтобы казаться фальшивым. «Яркость» – это мир, который можно ощутить абсолютно. Уловить аромат жарящегося мяса, и увидеть его – щипящее на гриле, истекающее соком; можно протянуть руку и обжечься – о сам кусок или раскалённую решётку. Можно пробежаться по набережной и почувствовать усталость. Можно заняться любовью, причём где угодно: в спальне, на берегу океана, на крыше небоскрёба… И пережить все волнующие ощущения.

Можно всё. Ну, или почти всё.

Скептики утверждают, что Метавселенные – иллюзия, что всё пережитое в «Яркости» – ложь, ведь ты не покидаешь квартиру, а «эффект присутствия» обеспечивает вживлённая под кожу «паутина» – тончайшая сеть, управляемая вживлённым чипом и напрямую воздействующая на нервные окончания. Но какая разница, если иллюзия настолько реальна, что кажется пережитой? И просыпаясь в своей кровати, ты пребываешь в абсолютной уверенности, что провёл ночь на берегу океана. Под яркими звёздами. Слушая шум прибоя. Задыхаясь от страсти.

Ты там был.

Ты это пережил.

И ты привык принимать это настоящим.

Все привыкли.

Что же касается Шанти, ей привыкать не требовалось – она всю свою жизнь работала с Цифрой. И в Цифре. И выбор этот был осознанным: маленькой Шанти быстро надоели предложенные в онлайн-школе «кубики», из которых можно было собрать нечто стандартное, такое же, как у всех, с отличиями лишь в дизайне – это называлось «уникальностью» – и она попыталась создать что-то своё. Попытка была замечена и нейросеть рекомендовала обратить на одарённую девочку внимание. Контролёр Департамента образования внимание обратил и предложил пройти драконовский экзамен, выдержав который Шанти поступила в школу. В настоящую, с очными занятиями, которые вели настоящие преподаватели. В школу, в которой готовили необходимых цивилизации специалистов: инженеров, конструкторов, проектировщиков, технологов, ремонтников и в том числе – контролёров. Пять лет в школе первой ступени, затем пять лет в высшей и когда Шанти исполнилось восемнадцать, она, ставшая первой студенткой выпуска поступила на службу в Четвёртый департамент, в двадцать три получила должность контролёра и уже два года работала в 19–23. И была уверена, что это не предел.

Шанти мечтала проектировать виртуальные миры, не обслуживать существующие, а создавать новые, но понимала, что за красивые глаза в команду проектировщиков не возьмут – нужен серьёзный опыт, в том числе – опыт «полевой» работы в существующих Метавселенных, и потому девушка много времени проводила в «Яркости». При этом она не только занималась своими делами, но внимательно изучала структуру цифрового пространства, подмечая и достоинства, и недостатки, и не сомневаясь, что однажды заметки ей пригодятся, возможно, когда она будет представлять инвесторам концепцию собственной Метавселенной. Почему нет? Шанти была уверена, что однажды ей станет это по силам и улыбалась при мысли, что в Цифре осталось не так уж много тайн, которые она не познала. Улыбалась, потому что не сомневалась – познает. Обязательно познает все тайны Цифры… ну, может быть, за исключением одной. Которую придумала для себя сама. Над которой размышляла всегда, когда хотелось подумать о чём-то важном, загадочном, но неразрешимом. Над вопросом:

«Где я отражаюсь, когда находясь в Метавселенной смотрю на себя в зеркало?»

Где оказывается отражение, рождённое в Цифре? Или откуда оно приходит? Что прячется с той стороны холодного стекла? Это вопросы задают все дети: или себе, или родителям: «Что находится по ту сторону зеркала?» Одним хватает короткого ответа: «Ничего, это просто особое стекло», другие начинают расспрашивать, что делает стекло особенным, а третьи начинают придумывать находящийся по ту сторону мир.

Что изменилось, когда холодное стекло стало цифровым?