"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2
Шрифт:
— А советские граждане…
— А советские граждане телетрансляцию получат бесплатно. И бесплатно увидят преимущества социалистического строя, причем и в прямой трансляции, и в записи. У нас уже из Ленинграда в Москву по радиорелейным линиям можно до шести телеканалов передавать одновременно, а из Москвы до почти всех областных центров Европейской части — минимум по два. И телевизоров уже у народа много. Так что смотреть Олимпиаду народ будет — и этот народ нужно порадовать победами советского спорта. А я в этом помогу как смогу.
— Препаратами? — с подозрением в голосе спросил Лаврентий Павлович.
— Фу, это же не спортивно.
— Ты же не можешь ничего толком объяснить!
— Тогда просто покажу, — рассмеялась Таня. — А спорить насчет надо-не надо уже поздно: заявка подана и даже утверждена комитетом МОК. А поэтому в июле наши встречи отменяются: Совушкиной нужно спортивную форму набрать.
— А Серовой в институте не хватятся? — довольно ехидно спросил Иосиф Виссарионович.
— В институте одних только заводов и фабрик за полсотни штук, и куда меня занести может — этого никто не скажет. Ну и я не скажу, а телефон… Сами знаете, связь междугородняя у нас паршивенькая.
— А как мы тебя узнаем… ну, после? — поинтересовался Лаврентий Павлович.
— Мне потребуется сбросить всего килограммов семь, за неделю справлюсь. А краску с волос смыть — это вообще за пятнадцать минут… так что сделать вид, что не узнали, не выйдет.
— Так, со спортом разобрались, с телевидением… тоже разобрались, — заметил Сталин. — из важных срочных вопросов вроде ничего больше не осталось, а как насчет истории?
— Иосиф Виссарионович, сейчас это называют политинформацией. Международное положение пропустим и перейдем к вопросам совершенно не марксистско-ленинским…
Первого июня в Серпухове на заводе мотоциклов заработал конвейер, выпускающий небольшие автомобильчики. Точно такие же, какой в свое время был изготовлен на втором Ковровском заводе для Тани. То есть по форме такой же, и с таким же мотором: двухцилиндровым оппозитником. Но все управление было установлено на рулевой колонке — потому что автомобиль делался для безногих. Вообще-то такие же автомобильчики давно уже делались ВАЗом, но вязниковские автомобилестроители делали их, по мнению Военного министерства, слишком мало и обеспечивали ими лишь «своих» ветеранов войны — а в стране инвалидов было, к сожалению, очень много.
От первого Таниного автомобиля новый отличался главным образом тем, что кузов почти целиком делался из текстолита, а термопрессы для завода были сделаны в Сальске. Сверх плана сделаны, по личной просьбе Тани — однако заводчане за эту работу деньги получили: все финансирование нового производства взяло на себя военное министерство. Причем — по личному указанию товарища Сталина…
Вообще-то товарищ Василевский был министром прижимистым и радостью от затрат на новый завод не лучился, но со Сталиным спорить не стал. Причем не стал не потому, что это был товарищ Сталин, а потому, что на совещании, на котором зашла речь и о Серпуховском заводе, как только он лишь заикнулся о том, что у армии лишних денег нет и инвалидам прекрасно подойдет и спроектированная в ЦКБ мотоциклостроения трехколесная повозка, одна молодая особа предложила:
—
— Татьяна Васильевна, — заметил, ухмыльнувшись, Сталин, — я понимаю, зачем отрезать ноги главному конструктору, а маршалу-то зачем?
— Ему особо ноги для работы не нужны, он головой работает. А не будет ног — голове больше крови достанется, лучше думаться будет — и он сообразит, что затраты на завод — разовые, а забота о пострадавших на войне солдатах будет уже постоянной. И солдат уже не будет в атаке бояться получить рану… то есть опасаться-то будет, но зная, что государство его точно не бросит и в любом случае он не останется с бедой один на один.
И хотя товарищ Сталин выслушал это с улыбкой, почему-то товарищ Василевский решил, что против ампутации он особо возражать не будет…
А в конце того, еще осеннего, совещания товарищ Василевский подумал, что эта молодая женщина свою угрозу может исполнить, товарища Сталина и вовсе не спрашивая. Ведь совещание собралось по поводу назначение министром товарища Шапошникова, но когда Иосиф Виссарионович предложил выпустить соответствующий указ, девушка резко возразила:
— Борис Михайлович к этой работе пока не готов. Я думаю, что по крайней мере до середины следующего лета я оставлю его под своим присмотром, а там — посмотрим. Думаю, к этому вопросу стоит вернуться где-нибудь в конце июня, — и Сталин лишь молча кивнул, так что министром пришлось остаться Александру Михайловичу…
Сам Александр Михайлович прекрасно понимал, что руководить флотом и авиацией у него получается неважно и давно просил Сталина о «понижении в должности», предлагая министром назначить именно Шапошникова, но вот уже второй раз подряд его предложение «не получило поддержки» — а теперь он узнал, и кто именно его «заблокировал». Но с медициной не спорят, тем более с такой медициной: с Борисом Михайловичем, который уже в конце войны выглядел крайне неважно, он общался постоянно — и не смог не отметить, что «медицина творит чудеса». Правда, чудеса эта медицина творила как-то… выборочно, но те военачальники, которые попадали под пристальный взгляд этой «медицины», на здоровье уж точно не жаловались.
Вдобавок, чуть позже министру пришлось с этой девушкой столкнуться поближе, и вовсе не по поводу здоровья: на полигоне в Кубинке он ее увидел на испытаниях новейшей зенитной системы, оснащенной самонаводящимися на самолеты врага ракетами. Именно на вражеские самолеты, а если на самолете ставилась небольшая коробочка с каким-то хитрым радиоприбором, то ракета такой самолет считала своим и «не замечала» даже в «собачьей свалке». Такое испытание тоже было проведено в небе над полигоном, и два летчика, пилотировавшие «маркированные» машины в строю радиоуправляемых мишеней, вернулись задания, по словам одного из них — Султана Амет-хана — «с потяжелевшими от волнения галифе». На что второй — Марк Галлай — лишь флегматично заметил, что «надо было перед вылетом кишечник опорожнить, чтобы штаны после полета не стирать». Кстати, оба через час после этого испытательного полета получили по «Звезде»: маршал смог по достоинству оценить мужество пилотов. Ну а эта девушка, оказавшаяся, ко всему прочему, и начальником КБ, зенитные ракеты разработавшим, на откровения пилотов лишь усмехнулась: