"Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Я молчу. Только смотрю на него, не отводя взгляда.
— Меня годами учили правильно вести допрос, — продолжает Островский. — Сейчас мы продолжим беседу и, в конце концов, ты проговоришься. Если нет, то я сделаю так, чтобы тебе пришлось выбирать между твоей сестрой и твоей матерью. Тогда ты сломаешься. Но я готов пойти тебе навстречу. Сразу.
Пауза.
— Я понимаю, что Санитар все подстроил. Когда ты спасал свою мать, ты не знал про детей. И я готов прямо сейчас сжечь дело твоей матери.
Одаренный закрывает белую папку, внутри которой мелькает фото мамы. Затем выставляет указательный
— Дайте угадаю. Сейчас будет условие? — хмыкаю я.
— Я же говорил, что ты умный мальчик.
— И…?
— Признайся, что ты темный. Напиши явку с повинной и твои мать и сестра навсегда будут освобождены от преследования озверевших мстительных аристократов.
Я не отвечаю.
Надо же. А Лаврентий хороший сотрудник. Паренек сразу просек мои слабые места. Теперь давит на самое больное. Любой мальчишка на моем месте согласился бы признаться во всех грехах, лишь бы спасти собственную мать. И, сказать честно, мне кажется это хорошей идеей. Признаться во всем и защитить свою семью. Отправиться на стену и сосредоточится на победе в битве с монстрами. Только вот… Что будет потом? Нищета, алкоголизм матери. Все снова встанет на свои места. Нет, мне нужен другой выход.
— Костя, — снова начинает говорить Лаврентий, не дожидаясь моего ответа. — Темные очень опасны для общества, — он открывает одну из папок, которые донес уже после начала допроса. — Вот, например, дело Александра Смирнова. Аристократ долгое время скрывал от всех свою суть. Пока однажды…
Островский перелистывает страницу и теперь вместо фото мужичка, все лицо которого исполосовано шрамами, я вижу людей под завалами пятиэтажного дома. Фотографии крупным планом. Все мертвы. Люди, животные.
— Смирнов платил за свой дар чужими жизнями. Где бы он не находился, но когда его тело требовало подпитки, то случалось землетрясение. Люди вокруг него умирали, здания рушились. Сотни невинных жертв.
Он убирает папку и открывает другую. Тут фотографию темного он показывает только мельком, перелистнув сразу на следующую страницу.
— Это Леонид Юрьев. Как видишь, совсем молодой парнишка. Когда дар темного впервые проявился, он летел в самолете. Все вокруг просто потеряли сознание. Даже пилоты. В страшной трагедии погибли все пассажиры, включая самого виновника происшествия.
Грамотный ход. Сперва Островский предложил мне выбрать между собой и своей семьей, а теперь решил подавить на совесть одиннадцатилетнего парнишки. Рассказав о том, что я могу случайно убить не только себя, но и окружающих. Включая маму и сестру. Да-да. Я в силах самостоятельно додумать то, что он хочет сказать.
— Сдавшись, ты, в первую очередь, защитишь своих близких, — подтверждает сотрудник БРМП мои догадки и берет следующую папку. — Николай Геннадьевич Осипов. Смог скрывать опасный дар до своего семдесят первого дня рождения. В тот летний день он с внучкой пошел в парк аттракционов. Откуда одаренный мог знать, что на территории парка окажется стая собак, на которых он производит своеобразный эффект? Животные взбесились и загрызли девочку насмерть. Их удалось остановить
Фото жуткое. И очень даже красноречивое. После таких психологических сеансов и надпочечники будешь жрать, не воротя нос. В общем, методы есть. Но сдаться — никогда.
— Очень жаль девочку, — произношу я.
— Что? — Островский слышал, что я сказал, но не поверил своим ушам.
— Я говорю, что мне очень жаль девочку, — повторяю я. — И, вы знаете, мне все-таки всего одиннадцать. Вы можете травмировать мою психику, если продолжите показывать все эти ужасы. Предлагаю закончить эту мини-экскурсию по делам Бюро.
— Значит ты не признаешься? — с разочарованием в голосе спрашивает майор.
Я только пожимаю плечами.
— Очень жаль, — медленно произносит Лаврентий и возвращается к листку протокола.
В следующий час он покорно записывал все, что я скажу. Затем попросил меня внимательно прочитать написанное и поставить подпись. По делу матери я проходил свидетелем.
— Я могу идти? — спросил я, положив ручку поверх листа на стол.
— Еще одно, — майор достал изо рта зубочистку. — У меня сейчас руки связаны. Я не могу применить многих методов к несовершеннолетнему свидетелю. Именно поэтому сегодня ты вернешься домой. Выпьешь чаю и посмотришь спокойной ночи, малыши. Но с этого дня, можешь быть уверен, я не спущу с тебя глаз. Я буду следить за тобой даже тогда, когда ты будешь отпрашиваться в туалет с урока. Однажды ты оступишься и пожалеешь о том, что сегодня не заключил со мной сделку. Только за твоей матерью уже будут охотиться обозленные аристократы. И даже если все эти годы ты будешь осторожен, настанет день, когда по закону я смогу дать тебе настойку правды и ты сам признаешься во всех грехах. Только будет слишком поздно.
Я поднялся, подошел к двери и снял с гвоздя пальто.
— Вы хороший человек, Лаврентий, — сказал я. — Я уважаю людей, которые добросовестно выполняют свою работу. Благодаря вам, я уверен, спасено много жизней. Мне бы не хотелось искать в вашем лице врага. Но если информация о моей матери попадет не в те руки и на невинную женщину объявят охоту, я поменяю свое мнение о вас. Именно вы будете виновны в том, что произойдет с ней. Если произойдет. Просто хочу, чтобы вы помнили об этом, когда в следующий раз возьмете в руки папку с делом под номером четыреста сорок один.
Я уже открыл дверь, чтобы выйти, когда снова услышал голос майора.
— Да кто ты такой, черт возьми? — сухо проговорил он.
Я лишь задержался на секунду, но ничего не ответил. Затем вышел в коридор, где меня встретил капитан Троицкий и отвез домой.
Весь оставшийся вечер я провел в размышлениях о том, как теперь вести дела. Человек из Бюро, следующий по пятам, самая большая проблема отныне. Как выйти из дома в комендантский час, чтобы спасать заблудших от духов? Как ездить на учебу к коллекционеру душ, который сам темный? Это значит подставлять Георгия Вольфовича. А как навещать Нокиа в гаражах? Если узнают, что я имею какие-то дела с Иннокентием, сразу начнут копать, а там и до липовых документов недалеко. Черт. Хвост в виде Лаврентия Островского мне надо скидывать. Иначе он мне жизни не даст.