"Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21

Суржевская Марина

Она вновь рассмеялась и осеклась, когда на них упала тень. Ромт смотрел спокойно, в золотых глазах не было ни одной эмоции, лишь кончики хвостов подрагивали, выдавая истинные чувства пятнистого. Он одним взглядом охватил и царапины на стене, и Интиорию, обвившую хвост вокруг Армона, и самого оборотня.

— Интиория, тебя зовет Первый, — коротко бросил он и стремительно скрылся в зарослях.

Интиория развернула свои кольца, раздвоенный язык рассерженно замелькал между губ. Бросив на оборотня быстрый взгляд и прошипев: «Договорим позже», девушка скользнула в траву.

Армон выдохнул с облегчением.

Удар

он скорее почувствовал, чем увидел, и тренированное тело отклонилось быстрее, чем оборотень успел подумать. Он присел, пропуская над головой острые когти Ромта. На замах времени не было, и Армон впечатал в бок пятнистому кулак правой руки и сразу врезал левой снизу в челюсть, вкладывая в удар силу своего распрямляющегося тела. Но сокрушительного, как он ожидал, эффекта не получилось. Ромт двигался просто невероятно быстро, а обернуться, чтобы успевать за ним, у Армона не было времени и пространства. Приходилось использовать частичную трансформацию, в которой он остался после попытки перепрыгнуть стену.

Второй бросок пятнистого он снова почти пропустил, когти располосовали ему часть щеки и плечо, лишь чудом не задев артерию. Один из хвостов Ромта скользнул по ноге, обвился и дернул, заставляя Армона потерять равновесие и рухнуть на землю. Он откатился сразу же, и вовремя — в мягкий дерн, где миг назад была его голова, вошли загнутые когти пятнистого. Выгнувшись, оборотень впечатал ногу в бок нападающего, тот покачнулся. И воспользовавшись этим мгновением, Армон бросил свое тело вперед, снося Ромта и опрокидывая его на примятую траву. Пятнистый упал упруго, сгруппировавшись, но всего на одно мгновение его голова откинулась, открывая шею. И этого мига Армону хватило бы, чтобы разодрать когтями мягкое горло, вырвать одним рывком гортань.

Но он не стал. Лишь ударил Ромта в голову, намереваясь оглушить. Прием, сваливший бы с ног лошадь, заставил пятнистого зарычать и вновь повалиться в траву, но сознания не лишил. И Армон сделал в памяти зарубку — кем бы ни было это создание, но силы в нем немало.

И жаль, что он его враг.

И отскочил в сторону, пригибаясь и группируясь, настороженно следя за движениями Ромта. Тот перевернулся и тоже поднялся на ноги, потер челюсть, сплюнул на землю кровь.

Армон опустил голову, готовя тело к обращению в прыжке, но все еще оттягивая этот миг. Два зверя застыли друг напротив друга, оскалив клыки и сверля друг друга взглядами. Тела дрожали от напряжения, каждая мышца — словно стрела, готовая сорваться. И каждый знал, что из этой драки выйдет лишь один победитель.

— Хреновое у вас гостеприимство, — бросил Армон, не меняя позу.

Ромт мигнул. В золотых глазах мелькнуло… удивление.

— Какие гости, такое и гостеприимство, — хмыкнул он, но клыки спрятал и выпрямился. — Ходи — оглядывайся, оборотень.

Дернул хвостами и ушел в заросли травы.

— Отлично, — процедил Армон. Постоял, раздумывая, и пошел следом, решив, что Ромт не станет ждать его, притаившись в кустах. Насколько понял рихиор, Ромт был бойцом, а такие в кустах не ждут и предпочитают честный поединок.

По крайней мере, он на это надеялся.

ГЛАВА 21

Полудрема… Кажется, мне снилось что-то приятное. Светлые волосы, разметавшиеся по покрывалу… пухлые губы и дерзкий язычок, скользящий по моему телу все ниже и

ниже… Инстинктивно вжался в мягкое и упругое, что было рядом. Подмял под себя, перевернул, не открывая глаз. Сон перемешался с действительностью, сновидение с явью… Под сухими губами теплая кожа… Скула… Шея с торопливо бьющейся жилкой, косточка ключицы… Запах горьких трав… Зрение не нужно, на ощупь лучше, выпуклее, ощутимее… Горячее. Ладони сжимают женскую грудь… И гортанный низкий стон Одри вызывает новую волну возбуждения, она накрывает меня с головой, прошибает разрядом позвоночник и выжигает мозг. Зачем мне мозг? Я хочу лишь чувствовать, лишь трогать, лишь входить в это тело, что выгибается подо мной. Напряженные до дрожи органы чувств ловят ее дыхание, ее звуки, ее движения и вкус. Хочется растянуть это до бесконечности. Хочется оказаться в ней немедленно. Даже от легкого нажатия губы раздирает хрип, который я загоняю внутрь, не позволяя ему сорваться…

Еще один ее стон, и реальность окончательно вытесняет дрему, я открываю глаза.

В сером свете зарождающегося утра ее глаза тоже серые, лишь розовая каемка вокруг радужки ярче, чем обычно. Взгляд затуманенный, зрачки расширены, губы приоткрыты, голова откинута, открывая шею для поцелуев. Или клыков. Я ловлю все эти столь очевидные сигналы женского возбуждения, и они распаляют еще сильнее, посылая вдоль хребта новые разряды дикого, почти неконтролируемого желания. Я понятия не имею, когда успел стащить верх ее платья, не помню, как задрал подол и избавился от своих штанов. Инстинкты сильнее разума. И тело в полусне просто сделало то, что запрещало сознание…

Дернулся, то ли пытаясь облегчить давление, то ли прижаться теснее к женскому телу. Дыхание срывалось, словно я уже двигался в ней, сердце качало кровь рваными толчками, перед глазами — туман. И хочется захрипеть. Или зарычать зверем.

И необходимо двигаться… Не просто хочется — это какая-то жизненная непременность, потребность, почти звериный инстинкт…

Одри моргнула, и ее взгляд стал более осмысленным.

— Лекс… что ты… делаешь! Боги…

Злость накатила одновременно с потребностью прижать ее к камню и заставить.

— Тебе надо пояснить, что я делаю? Или сама догадаешься? — слова прозвучали грубо, голос оказался хриплым, словно с перепоя. Но проклятье, она испугалась, и это просто взбесило. Понимание, что сейчас все закончится.

Одри вновь дернулась и попыталась прикрыться. Я посмотрел на синюю жилку на ее шее. Ну раз так…

— Нет! Не кусай меня! — она вцепилась мне в плечи. — Пожалуйста… не надо!

— Не надо?

Демоны, Бездна, гниль, смрадная задница!

Хочу ее. Паскудство, но хочу до одурения. Не могу… сдержаться.

— Мне это нужно… — глотка пересохла, и слова царапали небо, застревая внутри. — Мне нужно.

Вот гадство, я почти готов попросить. Или заставить.

— Не надо…

Слова прозвучали жалобно, и я закрыл глаза, пытаясь хоть как-то отрешиться от вида ее — полуголой, растрепанной, желанной. Подо мной. Руки затекли, удерживая мой вес, мышцы дрожали. Я весь дрожал, не понимая, как сдержать это вожделение, изо всех сил загоняя его внутрь. Но проклятье, как сдержаться, когда она так близко? И она готова. Я чувствую это. И помню… Помню удовольствие. Хочу снова. А она… просто боится… Надо лишь вогнать клыки ей в шею. И все. И плевать… На все… плевать.