"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Кроме Путиных в квартире жили ещё военврач — Василий Гаврилович, человек им уже почти родной, но вечно пропадающий на службе, и милая старушка Софья Андреевна, окончившая когда-то Смольный и всю жизнь проработавшая в Центральной городской библиотеке. Именно ее стараниями обычная коммунальная кухня стала центром жизни для всех соседей. Она подбирала книги, которые с удовольствием читала вслух своим близким. Ближе соседей по квартире, у Софьи Андреевны не было никого. Война и блокада забрали у нее всех.
Но сегодня за столом собрались в узком родственном кругу. Василий Гаврилович как обычно
Владимир вслух читал передовицу в "Правде" о начале войны в Корее, Иван задумчиво слушал, а Мария, повернувшись вполоборота к столу, кормила грудью трёхмесячного сына, её уже нежданное счастье. Первый сын у Путиных умер во младенчестве, второй заболел дифтеритом и буквально сгорел во время блокады. Внешне этого не показывавшая, в душе она всегда сохраняла веру, что родит ещё одного ребёнка. И вера ей помогла, в сорок один год снова родила сына, её кровинушку, которой готова была посвятить всю себя до донышка. Мужа она слушала вполуха, эту заметку они успели обсудить еще днем. Первый испуг прошел, Владимир уверил ее, что ничего страшного не происходит. Мужчины о чем-то тихо заспорили, Мария невольно прислушалась.
— Да брось, Иван. Были бы сомнения, мы бы не начали.
— Так ведь не мы, а корейцы.
— Корейцы — это мы, Ваня. Удобно нам сейчас корейцами быть, неужели сам не понимаешь?
— Понимать-то понимаю… Но все равно, что-то тревожно, Спиридоныч.
— А у меня наоборот, предвкушение чего-то очень хорошего. "Просим гражданских лиц не обращаться в военкоматы. Добровольцы будут привлекаться только из военнослужащих.". А атомные бомбы теперь и у нас есть. Раз в сорок седьмом они не решились, теперь и подавно не осмелятся.
Мужчины постепенно повысили голос, обсуждая начавшуюся в далекой Корее войну.
— Тс-сс, — тут же шикнула она на мужа и брата, — Володенька уснул.
— Извини, Маняш, — почти шёпотом отозвался Иван, — А не попить ли нам чайку? Я ведь вам гостинцев привез.
Мария тихонечко уложила сына в большую бельевую корзину с двумя ручками, которую использовали в качестве люльки за неимением детской кроватки. Мужчины вновь негромко заспорили о войне, а она, нарезая хлеб и раскладывая варенье в розетки, думала, как бы подлечить старушку. Налив ещё одну кружку чая, прихватила пару кусков хлеба и остатки малинового варенья.
— Софья Андреевна, чайку с малиной попейте. Простудились вы наверное.
— Спасибо, Машенька. Попью с удовольствием, но я вполне здорова, не волнуйся. Не могу слушать про войну. Хочу побыть одна, извини, милая.
Мария только понимающе кивнула старушке и вернулась на кухню. Укутала в старый плед кастрюльку с картошкой.
— Володь, Гаврилыч вернется, обязательно заставь его поужинать, а то с устатку так и ляжет спать голодным. А мне уже на смену пора. Если Вова проснётся, дайте попить немного водички и снова укачайте. Сами справьтесь, Софью Андреевну не беспокойте.
— Что с ней?
— Воспоминания
Это было понятно. Такое периодически случалось со всеми. Война и блокада не ушли в глубины памяти, всё это ещё было слишком свежо, словно вчера. Мальчик, будто почувствовал, что мать ушла, заворочался и потребовал внимания. Иван дал племяннику попить, затем, взяв корзину за ручки и слегка раскачивая её, зашагал вокруг стола, напевая вполголоса. Проводивший жену Владимир-старший присел к столу и негромко подпел.
— … вздымает властно, свой штык мозолистой рукой, и все должны мы неудержимо идти в последний смертный бой!
7 января 1953 года, Военный аэродром недалеко от Харбина, полевой штаб Второй интернациональной бригады (на базе добровольцев 37-го гвардейского десантного корпуса)
Герой Советского Союза, генерал-майор, Василий Филиппович Маргелов подходил к своему полевому штабу, служившему ему заодно и квартирой, когда заметил пылящий со стороны аэродрома ГАЗ-67Б.
"Чего это вдруг доблестных авиаторов принесло?" успел было подумать Маргелов, когда узнал вылезающего из "козлика" полковника в лётном комбинезоне.
— Здравия желаю, товарищ генерал-майор, военный советник Корейской Народной Армии полковник Иванов! Уделите мне несколько минут?
Маргелов разумеется был в курсе назначения Василия Сталина командующим ВВС ДВО, поэтому удивился не сильно.
— Здравия желаю, Василий Иосифович. Как прикажете. Расположимся в штабе?
— Ведите Василий Филиппович.
Расположились, адъютант сделал чаю.
— Чем могу, Василий Иосифович? Не ради меня же вы здесь инкогнито.
Василий Сталин хохотнул.
— Нет, Василий Филиппович, здесь пролётом, сели на заправку, а во время обеда в столовой можно сказать случайно услышал, что вы бригаду добровольцев-интернационалистов в Харбин привезли. Решил вот познакомиться лично, тем более, что мне это отец рекомендовал.
— Он меня знает?
До сего дня Маргелов никогда не разговаривал с Иосифом Виссарионовичем, да и видел его только издалека во время Парада Победы, где сам он командовал сводным батальоном. Младший Сталин пожал плечами, понимая откуда могло прийти это знание.
— Значит знает. Назвал он именно ваше имя. Сказал, что у ВДВ большое будущее, а у вас отличные перспективы. А теперь нам по всему выходит и воевать предстоит вместе.
Да, секрета из этой войны больше не делали, больше того, даже выставляли её напоказ. На самом деле, сначала в войсках вызывали добровольцев, потом из них отбирали лучших и собирали в интербригады. Бойцам разрешалось писать домой, а о формировании новых бригад с гордостью рапортовали советские газеты. Про его Вторую бригаду написали в самой Правде. Стать добровольцами-интернационалистами вызвались все до единого военнослужащие вверенного ему корпуса, поэтому в интернациональную добровольческую бригаду отобрали действительно лучших из лучших. Свой корпус генерал Маргелов считал самым боеспособным во всей Советской армии, и, пожалуй, не без оснований, а бригада так вообще получилась ураган, такому подразделению любые задачи по плечу.