"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Перед глазами в третий раз загорелись строки уведомления:
!!!Внимание! Вами использовано 2877 очков свободного распределения характеристик!
!Характеристика Знания: +2877 (Интеллект +29)!
!!!Внимание! Активирована 3-ая ступень Дара Стикса: Душелов. Фраза-активатор, запускающая действие Дара: «Плюсую». Постоянный бонус: Интеллект +6, Дух Стикса +2 к показателю Игрока. Описание дара: Добавляет любому Игроку по вашему желанию +1 дополнительную жизнь. Период действия Дара: 10 секунд. Откат дара: 2 недели. Расход Духа Стикса (маны) на действие дара: 55
!Навыки: +150 к Телепатии (Дух Стикса +1), +150 к Гипнозу (Интеллект +1)!
Зашибись, прокачался! Уже через неделю я могу добавить в счетчике обнуления любому Игроку (даже себе) дополнительную жизнь. Для высокоуровневых Игроков бонусная жизнь – самая драгоценная валюта. Млять! Если об этой моей абилке кто-то узнает, стопудово посадят в клетку, как курицу, несущую золотые яйца.
Предложение Гривня о бегстве в малонаселенные края, определенно, мне уже не казалось таким уж безумием.
– Рихтовщик, с тобой все нормально? – окликнул меня Свин.
– Че опять не так-то!
– Не газуй, – хмыкнул командир. – Так просто спросил. Ты в одну точку уставился, и снова под нос себе что-то бормочешь.
– Млять! Как же вы все достали меня своим контролем! – фыркнул я и полез в рюкзак за тушенкой и сухарями.
За прошедшие полтора часа мы проплыли всего треть расстояния до противоположного берега. На середине реки плот подхватило течением, от которого, и без того черепашье продвижение вперед, упало до улиточного. Чую, такими темпами плыть нам придется до самого вечера.
Глава 29
Глава 29, в которой нарываюсь на штрафные коэффициенты и косячу
Прибились к берегу мы уже в сгущающихся сумерках – я угадал, прям, как в воду глядел! – согласен, двусмысленно получилось, как раз, таки, на воду я почти весь день и пялился.
Течением нас снесло на несколько километров, но отрядное руководство это обстоятельство ничуть не парило. Сразу за рекой тянулась широченная – от края, до края – степь, а конечная цель похода находилась на противоположном ее конце. И по большому счету было не принципиально, с какого места на берегу отправляться в последний марш-бросок. Степь была ровная, как бильярдный стол, здесь не нужно было ничего огибать, просто определиться с направлением, и двигаться к цели строго по прямой.
Но на ночь глядя в поход, разумеется, никто не подорвался.
После плота все были насквозь промокшими. Последний час от проникшего глубоко внутрь холода меня не спасал даже живец. Разгоняющая кровь гимнастика на полузатопленном плоту была под запретом, и, выбираясь на берег, я уже практически не чувствовал ни рук, ни ног.
Остальные члены отряда отбивали чечетку зубами еще погромче моего. Исключение составлял лишь Свин, которого от лютой холодрыги спасала неутомимая работа тяжеленным веслом.
Сбросив с себя ледяное ботовское барахло, мы до красна растерлись спиртом, добытым Свином из каких-то тайных закромов. И переоделись в свой сухой камуфляж, сохранившийся, к счастью, в сухом виде в непромокаемых ботовских рюкзаках.
После спирта и сухой
Над огнем смогли разогреть тушенку, и впервые с начала похода все сытно поужинали горячим мясом.
Сырые вещи хорошенько отжали и расстелили на траве вокруг ямы. Когда костер прогорел, оставшиеся угли ровным слоем распределили по дну ямы, втоптали их в землю и сверху присыпали собранной окрест травой. Получилась вполне удобная, по походным меркам, теплая лежанка, куда сразу спустилось четверо свободных от первого дежурства счастливчиков и, привычно прижавшись друг к дружке, на зависть вызвавшемуся дежурить первым командиру, заснули крепким здоровым сном.
И снова мне приснился кусок жизни бывшей подружки.
Я в теле кваза, развившегося до уровня матерого лотерейщика, на приличной скорости рысил вдоль знакомой лесной дороги.
На бегу Белка чутко прислушивалась к окружающим лесным звукам, готовая при малейшей опасности тут же нырнуть в придорожный ельник.
В ее руках были зажаты заранее извлеченные из ножен кинжалы. При ярком солнечном свете я смог еще лучше рассмотреть потрясающе-необычную матовую черноту клинка в правой руке.
Впереди послышался треск. Белка резко тормознула, будто налетев на невидимую стену, но отчего-то не стала прятаться. А крадучись продолжила двигаться вперед.
Через секунду пятеро бегунов вырвались из-за придорожных молодых елок в пяти шагах впереди нее, и еще четверо таких же тварей нарисовались сзади, отсекая путь к отступлению. Одновременно на Белку навалился из-за елок сбоку лотерейщик, хоть и уступающий ей по уровню, но на голову выше и вдвое шире в плечах.
Но ничуть не растерявшаяся Белка, словно ждала этой атаки, взметнула навстречу бугаю заранее развернутый к кусту черный кинжал, одновременно провалом на колени уходя от атаки двух когтистых лап, впустую вспоровших воздух на месте ее головы. А дьявольский клинок Белки играючи вспорол роговые пластины на пузе провалившейся твари и, погрузившись по рукоять, неудержимо рванул вверх, рассекая плоть лотерейщика так же запросто, как нож кусок масла.
Белка выдернула нож из широкой раны аккурат за мгновенье до того, как на утрамбованную дорожную землю хлынул поток крови, вперемешку с разодранными внутренностями. Стремительным кувырком успела уйти в сторону так ловко, что на нее не попало даже капли требухи из развороченного брюха.
Схватившийся за живот лотерейщик с остекленевшим взором еще заваливался за ее спиной на землю, а прыжком взвившаяся с земли воительница уже летела на пятерку озадаченно переглядывающихся бегунов. Кинжалы заплясали в когтистых пальцах кваза, предвкушая кровь, как нацеленные на жертву скорпионья жала.