!Фантастика 2024-4". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Эрику вдруг стало легко-легко, словно груз тяготивших его забот куда-то исчез с его плеч, оставив только головокружение. Они поднялись, Эрик обнял Брюн и, когда она уткнулась лицом в его грудь, подумал, что наконец-то все сделал правильно. Наконец-то все шло так, как нужно.
— Я тебя люблю, слышишь? — негромко произнес он те слова, которых никому не говорил уже много-много лет. — Наверно, с первого вечера в Геренхаусе.
Брюн тихонько всхлипнула, и Эрику казалось, что он слышит, как стучит ее сердце: быстро-быстро, словно хочет вырваться и убежать.
Ее лицо и губы были
Все наконец-то было правильным.
Это и был свет.
Магофонический аппарат работал исправно. Подключенный к нему транслятор выдавал на специальное стекло передовицы столичных газет. Эрик, стоявший за пультом управления, переводил рычаги в нужные положения, и страницы перелистывались. Казалось, газета парит в воздухе — протяни руку и дотронешься до гладкой белой бумаги, размажешь свежую краску.
— Вот, самая первая статья, — Тобби, устало сидевший в кресле, указал на газетный лист.
На передовице было несколько дагерротипических снимков, объединенных в общую иллюстрацию. Развороченный взрывом самоходный экипаж, медикусы в белых балахонах, которые грузили в карету скорой помощи носилки с небрежно прикрытым тканью человеческим телом — и врезкой портрет самого Тобби, еще не вдовца, утонувшего в собственном горе, а самоуверенного, дерзкого, молодого.
«Нет больше этого человека, — подумал Эрик. — Нет и никогда не будет».
Тобби прищурился и прочел вслух.
«На Королевской набережной сегодня ровно в полдень произошел взрыв самоходного экипажа. По данным полиции, двигательный артефакт еще на этапе создания получил конструкционные дефекты…», — Тобби усмехнулся и сказал: — То есть, я бы не проверил экипаж при покупке и не работал бы с ним потом.
Эрик пожал плечами. Бог весть — может, это и на самом деле был страшный несчастный случай?
Он думал о работе со спокойной отстраненностью. Все его мысли сейчас занимала Брюн. Они расстались полчаса назад, и Эрик до сих пор чувствовал тепло ее руки. Он был искренне счастлив, и ему на какой-то миг даже стало стыдно быть настолько счастливым.
— «Водитель и пассажирка, госпожа Аурика Тобби, погибли на месте. Госпожа Аурика была женой министра инквизиции Дерека Тобби, поэтому полиция предполагает возможность теракта», — прочел Тобби и каким-то нервным жестом дотронулся до правого века, украшенного старым шрамом.
— По-моему, это правильно, — произнес Эрик. — Это ведь ваш экипаж, а не вашей жены. Вполне возможно, хотели убрать именно вас. У вас ведь есть враги?
По лицу бывшего министра пробежала тень.
— Великое множество, — признался он, и это нисколько не удивило Эрика. Странно было бы, если бы у такого человека, как Тобби, обнаружились бы друзья.
Впрочем, друзья-то как раз были, напомнил себе Эрик. Усатый Маркус, который, рискуя карьерой и головой, организовал операцию спасения и прикрытия.
— Почему это не может быть один из ваших врагов? — продолжал Эрик. — Хотели расквитаться с вами, а получилось… — он замялся. —
Некоторое время Тобби молчал.
— Я думал об этом, — нехотя признался он. — Но согласитесь, если бы хотели убрать меня, то обязательно повторили бы попытку. И я сейчас не имел бы удовольствия разговаривать с вами.
Эрик внимательно посмотрел на него. По-прежнему в одежде Альберта, которая была ему велика, измученный и больной, Тобби казался маленьким, слабым — и страшным. «Лучше бы я его не воскрешал, — внезапно подумал Эрик. — Лучше бы он умер окончательно».
— А таких попыток больше не было? — спросил он, понимая, что у него, должно быть, сейчас очень глупый вид. Тобби отрицательно мотнул головой.
— Нет. Не было.
Эрик снова перевел рычажок, и на стекле появилась новая газета. На сей раз печальная статья была на третьей странице — рассказ о похоронах Аурики. На снимке Эрик увидел Тобби — растерянного настолько, что он казался вытряхнутым из жизни и не понимающим, где находится. Под руку его поддерживал давешний усач, и без этой поддержки Тобби не смог бы идти.
— Кто это? — спросил Эрик. Что-то подсказывало ему, что сейчас очень нужно прикинуться дурачком.
— Это Маркус Хелленберт, — объяснил Тобби. — Мой товарищ и заместитель. Полагаю, сейчас его назначат министром. А что?
Эрик невозмутимо улыбнулся.
— Ничего, — сказал Эрик, но Тобби сразу же смерил его мрачным взглядом и произнес:
— Нет. Если вы думаете, что Маркус…
— Я ничего такого не думаю… — начал было Эрик, но Тобби оборвал его:
— Нет.
Это прозвучало почти жалко — Тобби, лишенный всего — карьеры, жизни, всего, что делало его самим собой, не хотел потерять еще и друга. И это очень не понравилось Эрику. Очень. Он и сам не мог объяснить, что именно его настораживает, но чувство тревоги было нервным и зудящим.
На кону было министерское кресло. Эрик отлично понимал, что люди убивают и за меньшее. Организовать взрыв, прекрасно зная характер Тобби и то, что он обязательно станет мстить за жену, а потом, когда дело неминуемо придет к казни — вернуть старого друга с того света. Ни в какой политике Тобби уже ничего решать не будет, так что желанный пост однозначно останется за Хелленбертом. И совесть его будет чиста, пусть и относительно. Друга-то он спас. С того света вытащил.
— Нет, — жестко повторил Тобби. — Нет, вы неправы.
Эрик усмехнулся.
— Иногда мне кажется, Дерек, что вы читаете мои мысли, — сказал он.
— Тут нечего читать, — недовольно ответил Тобби. — У вас все на лице написано.
Он умолк, а потом добавил чуть ли не с обидой:
— Маркус мой давний друг. Он не стал бы так поступать, я его знаю.
— Хорошо, если нет, — примирительно ответил Эрик. Откуда-то издали донеслась тихая музыка — ожил старый рояль в малом зале. Должно быть, это была Брюн, кто же еще. Девушек учат играть на музыкальных инструментах, а рояль в Геренхаусе не звучал с того момента, как умерла мать Эрика и Альберта. Играть было некому. Негромкая мелодия переливалась, словно маленький ручеек, наполняла огромное здание, и в лаборатории будто бы стало светлее.