!Фантастика 2024-4". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Обычно ты другим почерком пишешь, — прокомментировала Алиса.
— Это почерк Пейна, — объяснил Джон. — Вроде похоже получилось. Экспертизу, впрочем, никто проводить не будет…
Ниже Джон написал тем же почерком «200 конных воинов», затем зачеркнул «200» и написал рядом «100». Ниже приписал «элитных». Еще ниже написал «40 бластеров», «40» зачеркнул, написал «10», это число тоже зачеркнул и написал «20». Еще ниже схематично нарисовал виселицу, затем обвел все написанное и нарисованное большим овалом и стал украшать края овала затейливым орнаментом.
— Пейн размышлял, — объяснил он заинтригованным оркам. — А когда кто-то
В нижней части листа Джон написал очень большими буквами «ФОКСХАНТЕР!!!», а ниже приписал буквами обычного размера: «без него все бессмысленно». И еще ниже: «но приглядывать в оба!» И дважды подчеркнул последнюю фразу. Затем нарисовал в левом нижнем углу листа мухомор. Оглядел лист критическим взглядом, внезапно скомкал его и бросил на пол. Тут же подобрал и вручил Длинному Шесту.
— Ты сколько косяков выкурил? — спросил Джон.
— Пока один, — ответил Длинный Шест.
— Нормально, — сказал Джон. — На улицу выйдешь, сразу выветрится, башка нормально будет соображать.
Затем Джон взял второй лист и стал писать на нем в столбик какие-то мудреные слова, из которых понятны были только «спирт», «керосин» и «петрушка».
— Это что такое? — спросил Длинный Шест.
— Вещества-прекурсоры, — ответил Джон. — Их используют при приготовлении синтетических наркотиков. Вот, держи. Как закончим беседовать, сходишь к Алексу Мортимеру, попросишь у него вещества по этому списку. Если чего-то конкретного не найдется — ничего страшного. Но первый лист ему не показывай, заныкай куда-нибудь подальше. Потом возьмешь очки и балахон, и проберешься в дом Пейна. Там у ворот охрана стоит, два чистокровных орка-стражника, лохи полные, мимо них ты легко просочишься. Лист подбрось в мусорку, дескать, Пейн это написал, а потом смял и выбросил. А вещества-прекурсоры засунь в какое-нибудь укромное место. Представь себе, что ты Пейн и прячешь что-то ценное и тайное, чтобы никто не нашел, но чтобы можно было регулярно обращаться к этому тайнику. И не слишком усердствуй — при тщательном обыске этот тайник должны найти. Но не сразу. Понял?
— Разве обыска в доме Пейна еще не было? — удивился Длинный Шест. — Я когда в дом входил, Звонкого Диска встретил, он мне кратко пересказал последние новости, я так понял, Пейн — чуть ли не главный подозреваемый…
— Обыск там был, — сказал Джон. — Но поверхностный. Завтра туда либо Герман придет, либо Огр, либо оба сразу. Надо, чтобы они нашли то, что ты подложишь, и чтобы не сильно удивились, что это не нашли при первом обыске. Понял?
— А зачем все это? — спросил Длинный Шест.
— Мы скоро отправимся в Оркланд, — ответил Джон. — В этом походе вы с Алисой станете людьми, и другие приятные сюрпризы нас тоже ждут. И лучше будет, если мы отправимся в поход не сами по себе, а по приказу Рейнблада и в сопровождении сотни элитных бойцов. Герман найдет в доме Пейна то, что ты туда подбросишь, доложит Рейнбладу, Рейнблад будет долго думать, а потом придет к нужному выводу.
— Понятно, — кивнул Длинный Шест. — Только одного не пойму, наркотики зачем подбрасывать?
— Не наркотики, а прекурсоры, — поправил его Джон. — Чтобы Рейнблад подумал, что Пейн был наркоманом. Когда говорят о наркоманах, странностям поведения уделяют гораздо меньше внимания, чем странностям обычных людей. Наркоман
— Теперь понял, — сказал Длинный Шест. — Пойду выполнять.
— Выполняй, — разрешил Джон. — По ходу подумай, какое имя возьмешь, когда человеком станешь.
— А чего тут думать, — пожал плечами Длинный Шест. — Невилл Росс я буду.
— Почему Невилл? — удивился Джон. — И почему Росс?
— А почему бы и нет?
— И то верно, — согласился Джон.
Длинный Шест ушел. Джон раскурил второй косяк и сказал:
— Алиса, включи радио, пожалуйста. Настоящие люди должны быть в курсе политических новостей, привыкай.
Кардинал Рейнблад отложил в сторону мятый лист бумаги и глубоко задумался. Затем спросил:
— Графологическую экспертизу проводили?
— Проводили, — кивнул Герман. — Почерк точно его. Немного нетвердый, но это объяснимо. Он, похоже, наркоманом был.
— Да ну?! — изумился Рейнблад. — С чего ты взял?
— Я когда эту бумагу в мусорке нашел, решил повторный обыск провести, — стал объяснять Герман. — Ребята сэра Бейлиса — парни хорошие, но к серьезным делам непривычные. Если важную бумагу пропустили в силу неграмотности, то могли что-то еще пропустить. Так и вышло.
— Ну уж опиум-то они пропустить никак не могли, — заметил Рейнблад. — Ни в жизнь не поверю.
— И правильно сделаете, — кивнул Герман. — Опиума в доме Пейна не было, там петрушка была. Это такая травка съедобная, в Нюбейбилоне ее в салаты добавляют как приправу. Я однажды читал древний трактат по химии, там упоминалось, что петрушку применяли при производстве синтетических наркотиков. Пейн хранил ее в тайнике в умывальне, рядом стояла бутыль со спиртом и еще одна бутыль, то ли с керосином, то ли с газолином. Спирт грязный, не очищенный, пить нельзя, только для алхимических операций годится. Думаю, эльфы его на какую-то синтетическую гадость подсадили.
Рейнблад рассеянно кивнул и сказал:
— Да, это многое объясняет…
Откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и надолго задумался. Герман терпеливо ждал. Наконец, Рейнблад встрепенулся и внезапно сказал:
— Вот что, Герман. Пришло время поговорить в открытую. Как ты относишься к идее создания единого многонационального государства, объединяющего все расы человекообразных на основе свободы, равенства и братства?
— Опаньки, — только и смог сказать Герман.
Первой мыслью Германа было то, что Рейнблад обезумел. А потом Герман подумал, а что если предположить, что за всей эльфийской активностью последних дней стоит именно он…
— Зачем, ваша божественность?! — воскликнул Герман. — Чего вам не хватало? Власти мало? Или они вас тоже… того…
Рейнблад рассмеялся.
— Нет, они меня не того, — сказал он. — И тебя, насколько я вижу, тоже не того. Я очень уважаю тебя, Герман, но актер из тебя, как из дерьма граната. Не скрою, я подозревал тебя в измене, но теперь я верю, что ты чист. Надеюсь, я не ошибаюсь.
— Вы не ошибаетесь, ваша божественность, — заверил его Герман. — Но хотелось бы знать, почему…
— Мне тоже хотелось бы знать, почему, — перебил его кардинал. — Почему ты выехал в Иден в тот самый день, когда Питер Пейн прибыл в Барнард-Сити?