"Фантастика 2024-40". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
К счастью, всё это безобразие продолжалось недолго — крики сменились относительной тишиной, давка прекратилась, мужики в первых рядах поснимали шапки, откинули с голов капюшоны и сетки. Кириллу пришлось поступить также. Комары этому, надо полагать, весьма обрадовались.
Шествие возглавлял сам Петруцкий — в драгунском мундире при всех регалиях. Обмундирование явно не было новым — скорее просто малоношеным. Сидело оно как-то несуразно, однако нельзя было не признать, что на фоне общей серости драгунский офицер в парадной форме выглядит словно райская птица среди воробьёв — от него, казалось, прямо-таки сияние исходит! За капитаном следовало начальство помельче, но оно было не
Кирилл тоже смотрел на капитана и видел многое: «Это, наверное, как раз тот случай, когда говорят: „Слегка выбрит, до синевы пьян...“ Вовсе не сияние от него исходит, а аромат перегара. Бабёнку эту узкоглазую не он ведёт под ручку, а она его тащит и придерживает, чтоб не упал. Почему мундир на нём плохо сидит, очень даже понятно — потому что надет поверх доспеха. Его благородие, вероятно, не слишком доверяет своим подданным. Впрочем, краснокафтанные парни работают как настоящие телохранители — прикрывают патрона со всех сторон. Эх, гранату бы... Или автомат...»
Шествие почти поравнялось с Кириллом, когда произошла заминка — маленькая, почти мгновенная. Вряд ли окружающие её заметили. Капитан чуть задержался на очередном шаге и приподнял устало опущенные веки. Кирилл содрогнулся: «Сейчас узнает — он почувствовал мою ненависть!» Однако Петруцкий посмотрел не на него, а чуть в сторону. Кирилл проследил за его взглядом...
Капитан смотрел на Луноликую. А она на него. И была она в этот момент просто ослепительно хороша — такой восторг, такое восхищение её переполняли!
Это длилось лишь мгновение — спутница дёрнула капитана за руку, он опустил веки и пошёл дальше — ему, похоже, сейчас было всё равно, куда идти и что делать. Кирилл пихнул свою «жену» в бок локтем — она вздрогнула и как бы погасла. Лицо её сделалось обычным — не очень молодым и не очень красивым.
Пока мимо шли члены свиты, Кирилл пытался осознать происшедшее. Что-то внутри него упорно твердило, говорило, доказывало, что ничего и не было: показалось, почудилось, померещилось — подумаешь, какие глядки-переглядки! А в ответ кто-то мрачный возражал: было, было, БЫЛО!
Кто там шёл последним, было не ясно, но следом за ним толпа смыкалась, вновь образуя давку. Кирилла начали толкать и пихать, пришлось прикрывать собой спутницу — хоть с одной стороны. Какого-то мужика прижали к его плечу сзади, и в ухо горячо дыхнуло:
— Ты что же творишь, Кирюха?! Третьим решил стать? Сваливай отсюда, мудак!
Кирилл замер в каком-то оцепенении. Как сквозь прозрачную вату до его сознания доходило происходящее вокруг: «Толпа редеет — все ринулись к входу в церковь. Уже видно, как на углу дед общается с тремя стражниками: двое уже выпили и теперь закусывают рыбой, а он наливает из своего кувшина третьему. У них, наверное, один стакан на всех. Это они мзду так берут с нелегального торговца — за то, что не замечали его так долго. Вот и третий выпил, рукавом занюхал и за рыбий хвост принялся... А дед говорит что-то и рукой сюда показывает. На кого это? Да на меня ж и показывает! Гос-споди, всё так просто: Федот Петрович — первый преступник, второй — безязыкий и клеймёный — это кузнец. А третий — это я, который „рваный”. Петрович на дыбе, наверное, подробно меня описал. Третья петля на виселице — для меня. Это как бы демонстрация. А дед меня сдаёт служилым — выдаёт, чтоб получить награду. Небось, ещё на реке догадался, Иуда! Вот теперь они ко мне и идут — за сабли держатся, один даже вытаскивать начал. Надо линять... А Луноликая? Ну, она как бы ни при чём, она не со мной... Или нет: она со мной, но ни при чём — туземную бабу никто всерьёз не воспримет, это даёт ей шанс. Со мной ей нельзя —
Он заговорил вполголоса, не поворачивая к ней головы:
— Слушай меня внимательно, Лу! На меня не смотри — просто слушай. Вопросов не задавай. Сейчас меня станут ловить, а я буду убегать. За мной не беги, вообще не обращай больше на меня внимания. Иначе сильно меня подведёшь — мы оба погибнем. Никого и ничего не бойся — спокойно уходи из острога на волю. Иди вниз по берегу, пока не встретишь наших. Поняла? Ответь, только тихо: ты поняла?
— Да, Кирь...
— Тогда отвернись и не спеша уходи от меня. Только не оглядывайся. Поняла?
— Да, Кирь.
Служилые были почти рядом, когда Кирилл повернулся и пошёл от них прочь.
— Эй, парень! Погодь-ка!
Учёный зашагал быстрее.
— А ну, стой, падла! Стой, кому говорят!
Кирилл чуть пригнулся и рванул — как на стометровке.
— Держи вора!!!
Охота на человека началась...
Глава 12
ВАРИОЛА
Кирилл чуть пригнулся и рванул — как на стометровке.
Рванул он именно «как», потому что никакой стометровкой здесь и не пахло. Рывок едва не закончился, даже не начавшись — Кирилл чуть не вспахал носом пыльный грунт улицы. Он всё-таки выровнялся, удержал равновесие и побежал, но уже без претензии на побитие рекордов.
Винить в этом, кроме себя, было некого — он обут в растоптанные, расхлябанные «осенние» торбаза, которые всё равно на какую ногу надевать — на правую или левую. А при беге, как известно, нужно жёстко толкаться опорной ногой. Толкаться надо, а ступня проскальзывает — эффект совсем не тот, что в кроссовках или кедах, больше, наверное, похоже на бег в валенках или лаптях. Приличная обувь — летняя пастушеская — у Кирилла в грузе была, но плавание на байдарах оказалось долгим, а в лодке гораздо сподручнее находиться в свободной обуви. Кирилл привык к такой жизни, и ему просто не пришло в голову, отправляясь на разведку, надеть «беговые» сапоги. Преимущество в скорости для жертвы свелось к минимуму...
Кирилл проскочил один проход, свернул в другой, потом в третий — всё было очень узким и коротким. Шум погони нарастал лавинообразно и, казалось, со всех сторон сразу.
— Вон он! Держи!!
— Да кто?!
— Рваный! Рваный тама! Про него ж сказывали!
— Рваный?! Ух ты-ы! Держи его!!
— Держи вора!! Оттель заходи — не уйдёт!!
— Да куды ж он, на хрен, денется!
Кирилл вдруг обнаружил, что среди кривобоких стен и коротких проулков спрятаться невозможно. Куда ни сунься, оказываешься либо у «площади», либо у острожной стены. Он заметался почти в панике — куда деваться?! Хаотичная и безалаберная застройка, похоже, некий смысл всё-таки имела — если враг возьмёт стены, то он тут безнадёжно завязнет. Впрочем, не только рассуждать, но и соображать было некогда — Кириллу буквально наступали на пятки. Очень быстро случилось неизбежное: беглец свернул в узкий проход налево и буквально налетел на бревенчатую стену — тупик.
В проходе было не разойтись и двоим, а у входа столкнулись сразу трое — двое давешних стражников и какой-то мужик:
— A-а, блять, куды?!
— Туды, сука! Мой он!
— Твой?! Н-на, падла!!
— С-сука, да я тебя! Да за пять-то рублёв?!. Н-на!! На, паскуда!
Мужик выглядел чуть помельче служилых, однако кулаками махал очень шустро. Противники и глазом моргнуть не успели, как наполучали плюх. Они сразу же ринулись в контратаку и... И все втроём полетели на землю — Кирилл сшиб их корпусом, как шар сбивает кегли.