"Фантастика 2024-48". Компиляция. Книги 1-29

Вишневский Сергей Викторович

— Да, — ответил я.

— А я тебя предупреждал, — ухмыльнулся Анри. — Ты пустил змею в свой огород. Теперь приходится за это расплачиваться.

В чём-то Фисто был прав. Однако не стоит забывать, что почти во всех деревнях построены школы. Когда нужно было переселить десятки деревень, чтобы проложить водный путь, очень сильно помогли именно священнослужители, которые убедили крестьян не сопротивляться. И хоть в новых деревнях их ждали новые дома с «печами по белому», простенькой канализацией и мощенными дорогами, многие боялись обмана и буквально упирались ногами, когда

их просили покинуть обжитые дома. Постоянные службы, на которых церковники объясняли, что есть хорошо, а что плохо, сказалось на преступности, которая пошла на спад.

И это сильно перевешивало все остальные минусы. Патриарх и папа собирались через год открыть школу паладинов, в которую будут отбирать одаренных простолюдинов, как они выразились, «с предрасположенностью». Узнать, что за «предрасположенность» такая, мне пока не удалось. Но книги, которые я получил от клыкастой архимагессы Алисы Милано, описывали полный цикл ритуалов, с помощью которых церковь создавала своих паладинов. Вернее будет сказать, как их получали вампиры.

Проводились десятки ритуалов, что буквально разрывали магические каналы, а потом слепляли их вновь. И для этого им подходили только одаренные стихией земли. Одаренный должен был быть не старше семи лет, иначе после ритуалов энергоканалы могли не восстановиться. И ранг у них должен был быть не выше аколита.

У меня была только пара условий к церковникам. Никакого воздействия на ребенка и родителей оказываться не должно. И все сделавшие свой выбор должны будут принести клятву верности роду Тьер. Она отличалась от вассалитета, но таким образом я не буду переживать, что церковь решит «вонзить нож в спину».

Не став отвечать на ехидное замечание Анри, я спросил у Смирнова.

— Как дела у Славянова? — сколько паровых машин он успеет подготовить к осени.

Словно вдалеке нас услышал машинист, и за окном послышался гудок паровоза. Посмотрев в окно, я увидел, как паровоз, таща за собой семь груженых вагонов, едет в сторону складов.

— К имеющимся трём, он пообещал сделать ещё два. После этого он передаёт производство в руки назначенного мною директора. Сам же Славянов будет заниматься только консультациями при возникновении неисправностей.

Я кивнул.

Славянов был гением. Однако налаживать производство, а уж тем более руководить целыми предприятиями было не его. Он любил творить! Но для него было мукой заниматься повторением того, что он уже создал. И только из-за того, что паровой двигатель был сложен в производстве, его смогли упросить помочь в налаживании производства. В этом, кстати, как всегда помогла его супруга, которую к Славянову «подвёл» граф Фисто.

— Хорошо. — И немного подумав, спросил: — Известно над чем он корпит по вечерам?

— Нет, — ответил Анри. — Чертежи он прячет в свой сейф, и даже когда к нему приходит его жена, он накрывает их.

— Хм, странно, — произнёс я. — Ладно, этим будем заниматься, когда вернёмся назад. Анри, у нас всё готово к вылету?

— Да, — ответил он. — Матвеев уже на дирижабле, и перед тем, как мы начали совещание, от него пришло сообщение,

что все ящики загружены и он ждёт только нас.

— Когда вас ждать назад? — спросил Смирнов.

— Думаю через неделю вернёмся, — ответил я.

После этого я и Анри разбежались по своим домам, чтобы забрать свои сумки. После окончания Академии я каждый день думал над тем, что скрывают под собой скалы Томской писаницы. И сегодня я, Зес, Анри, Матвеев и Космос, вместе с несколькими десятками самых проверенных воинов отправлялись под Кемерово.

Нужно было понимание правильным ли путём мы идём и там ли действительно тайник Александра V? Или мы ошибаемся и нам следует искать в другом месте?

В принципе, я мог бы и подождать, но Анри принес дурные вести, что соседние государства начали готовиться к войне. И если он не ошибался, то может ещё год-другой и вспыхнет вторая великая война. И что-то мне подсказывало, что дети Моисея будут играть в ней не последнюю роль.

Глава 17

Проходя по коридорам гондолы, я заметил Космоса, смотрящего в иллюминатор.

— Что, вспоминаешь родные леса? — спросил я.

— Мяу, — раздалось мне в ответ.

— Не волнуйся, скоро ты уже увидишься с родными, — представил я образ встречающего его семейства рысей, который переслал ему.

Космос положил лапу на окно и тяжело вздохнул. Погладив его за ухом, я пошёл на капитанский мостик.

— Сколько нам ещё лететь? — спросил я у Анри.

— Пока не могу сказать. — услышал в ответ я. — Совсем недавно рассвело, но из-за облаков мы не знаем, где точно летим. Однако Матвеев, перед тем как уйти спать, сказал, что ночью мы летели со средней скоростью в девяносто километров в час. А значит, нам осталось лететь около пяти часов.

В принципе я мог и не спрашивать, нам всё равно нужно было дождаться темноты, чтобы незаметно приземлиться рядом с Томской писаницей. Просто уже не терпелось оказаться на месте.

С наступлением сумерек, мы начали снижение. Перед этим на шхуне, которую мы прицепили к дирижаблю, Зес разведал местность, и сейчас подавал короткие сигналы артефактным фонариком, показывая нам куда следует держать курс.

Когда мы наконец-то сели, вместе с воинами стали накрывать дирижабль маскировочной сетью, и только потом пошли отдыхать. Узнать в темноте местность, где мы приземлились, я не смог. Однако это никак не мешало Космосу почти сразу отправиться на поиски своей семьи.

— Ты ведь можешь остаться здесь, — послал ему образ, представив картинку, как улетаю, а он остаётся с семьей.

Но Космос отрицательно покачал головой, после чего побежал в дебри леса. Я дал ему семь дней, после чего ждал его назад. Дольше я не планировал задерживаться. Однако человек предполагает, а жизнь располагает…

С рассветом мы отправились в путь на привезенных на дирижабле лошадях. Как сообщил Зес, до писаницы по прямой было около трёх километров. Однако верхом на лошадях мы бы не смогли пробраться по лесному бурьяну. Поэтому нам пришлось сделать небольшой зигзаг, чтобы выехать на обнаруженную Зесом лесную тропу.