"Фантастика 2024-7". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Так-так-так, это уже интересно. В голове стал складываться аварийный план. Ведь нам же не обязательно растить именно марь, да?
Получив нужный ответ, дальнейшие разглагольствования лорда Гордия я уже по привычке не слушала.
— Ты что задумала?
Ой, что я задумала! Будем погибать, но зато под звон монет от продажи подсолнечника.
Против всех ожиданий достать семечки подсолнечника на посадку оказалось не в пример легче, чем семена мари. Не понадобилось даже далеко ехать. Наш приказчик, ноги которого были гораздо шустрее языка, обойдя окрестных фермеров, купил нужное количество. Похоже,
Но, как показала практика, гладкое течение событий портит людей. Особенно пагубно оно сказывается на таких полезных качествах, как стойкость, терпение и готовность к неожиданному развитию событий. Глядя на то, как наши батраки сажают подсолнечник, я поняла, что утратила не только характер, но и все с таким трудом приобретенные навыки управления. Возникало желание первым делом взорваться от негодования, выгнать всех и сажать подсолнухи самой. Подобные мысли говорили скорее о склочности, чем о профессионализме.
— Стоп, стоп, стоп! — закричала я на мужика, привлекшего мое внимание попытками засадить вспаханную землю по второму разу, и жестами подозвала приказчика. — Если не можете запомнить и на глаз определить уже засаженные ряды — помечайте!
Господин Брен, как никто другой ценивший невербальные формы общения, умудрился одновременно кивнуть и отвесить подзатыльник батраку. Вскоре вдоль рядов появился забор из колышков, отмечавших засаженные участки.
О боги, как же все-таки наши селяне отличались от катонцев! Поневоле задумаешься над тем, чтобы вновь нанять иностранную рабочую силу, даже если взамен до конца жизни придется голосовать за них в совете.
— Куда ты идешь?! Куда наступаешь?! — мне не давали ни единого шанса прекратить словесные репрессии. — Там же марь!
— Николетта, остынь! — как всегда находившийся поблизости лорд Гордий умудрился поймать меня за руку, прежде чем я ринулась в бой. — А то у тебя такое выражение лица, будто ты готова его убить.
Он прав… за марь я могла и убить. Но, пожалуй, делать этого не стоило — по крайней мере, не в этой стране.
— Господин Брен, лишайте половины оплаты каждого, кто зайдет на посевы мари! — наказание монетой иногда более действенно, чем обещание смертной казни. — Их, кстати, тоже можно было бы пометить!
Гордий схватил меня теперь уже за обе руки:
— Ники, пойдем лучше посидим в упряжке, — взмолился он.
— Да что ты меня успокаиваешь? Можно подумать, я сейчас накинусь на работников с кулаками или пересажаю на колы вдоль поля!
— Моя мама в таком состоянии могла бы…
Подобные фразы были смешны несколько первых дней нашего знакомства, сейчас у меня от них начинал дергаться глаз.
— Так, давай расставим все по своим местам: я не твоя мама и усыновлять тебя не собираюсь, даже не проси.
— Я знаю… — сказано это было очень медленно и каким-то двусмысленным тоном. При этом его светлость неловко сжал мою ладонь.
Нет, ну если рассматривать наши отношения в таком аспекте, лучше я всерьез подумаю об усыновлении.
Озвучить свою мысль я не успела: на дороге позади нас послышался
Подсолнечник оказался забыт. Что он мог обо мне подумать? Самое страшное, что он мог вообще ничего не подумать, потому что ему было все равно.
— Кто это? — ревниво спросил лорд Гордий.
— Тот, кто может отхватить у нас приличный кусок земли, если мы не получим хороший урожай. — Конец фразы я закончила намного громче, потому что, как оказалось, даже в таких условиях о подсолнечнике можно было забыть не дольше чем на пять минут. — Что ты делаешь!! А ну верни гномью соль на место!! Господин Брен, следите, чтобы работники не уносили удобрение с поля! Провинившихся рассчитывайте немедленно!
С такими темпами работ точно скоро придется заниматься посадками самой.
Я кружилась и кружилась по коридору: перед глазами мелькали стены, окно и двери, ведущие в комнаты братьев, казалось, еще немного — и упаду на пол, обессиленная и счастливая. Но тут чьи-то руки резко схватили меня за плечи:
— Николетта, ты так расшибешь себе голову об угол. — В поле зрения возникло озабоченное лицо Ефима. — Что случилось? Что за ворох кружев у тебя в руках?
— Это мое бальное платье, — с безумной улыбкой ответила я и нетвердой походкой направилась к себе в комнату. Его прислали прямо накануне бала вместе с фабричным курьером. В коробке не было никакой записки, но я и без всяких записок знала, от кого оно. Нет, все же вовремя приехал господин Клаус: прямо накануне весеннего бала. А я еще, глупая, не хотела на бал идти! Значит, леди Филиппа не забыла о своем обещании и рассказала брату о наших с ней приключениях на фабрике. Но я и подумать не могла, что это будет именно бальное платье! Да ладно, чего уж там, я подумать не могла даже о том, что Клаусу есть до меня хоть какое-то дело!
В дверь постучали, грубо прервав мои девичьи грезы.
— Николетта?! — снова появился Ефим.
— Что?
— Просто решил проверить, вдруг ты на радостях выпала из окна.
— Зависть — недостойное чувство! — Я с довольной улыбкой упала на кровать и, вытянув руки, еще раз полюбовалась на расшитый золотистой нитью корсаж платья — ничто сейчас не могло поколебать моего хорошего настроения. — Но пока я добрая, можем купить тебе новый шейный платок перед балом, если хочешь!
— Твоя щедрость трогает до слез. Там приехала леди Рада и привезла тебе своего ребенка — понянчиться. Так что спускайся!
Кто сказал: «Ничто не могло поколебать хорошего настроения»?
Через пару дней я вплыла в бальный зал, словно лебедь: не подумайте, будто красиво, просто так вытягивала шею, высматривая фабриканта, что казалось, та скоро удлинится в два раза. К несчастью, на глаза попадались только уже порядком опостылевшие за зиму лица соседей.
— Ах, голубушка, держите себя в руках и не осматривайте толпу так явно, — елейным голосом сказала леди Рада, коварно подошедшая ко мне со спины. — Не стоит демонстрировать всем свои привязанности.