"Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Недоумевающий царевич с испугу шарахнулся со своей лошадью в сторону, налетел на камень и свалился на землю, как мешок, больно ударившись головой. Конный отряд с царем, Баграмом и воинами охраны, под флагом династии Арташесидов – красное полотнище с восьмилучевой звездой и двумя орлами – вихрем мчался вперед. Внезапно всадник, возглавлявший колонну, всплеснул руками и упал, сраженный стрелой. На склонах ущелья из-за валунов появились люди в бешметах и черных бурках, с башлыками на головах, открыв массированный огонь из луков.
– Засада!! – закричал Баграм.
Подскакав к царю, сшиб его с коня, и оба, упав на землю, поползли в укрытие,
– Откуда они взялись?! – Тигран хлопал глазами. – В самом сердце моего царства!
– Государь! – Баграм, осмотрев рану на плече и решив, что она неопасна, проговорил: – Предательство! Скорее всего, дозорные и костровые станции уничтожены заранее, и враг, незамеченный никем, просочился по ущельям сюда.
– А как же джульбарс? – Расставаться с мечтой Тигран не желал.
– Государь, ты не понял! Никакого джульбарса нет. Тебя заманили в ловушку.
Царь поник головой, смиренно приняв удар судьбы.
Бой продолжался. Армянские воины, осыпая врага стрелами, бились против горцев-аланов, занявших выгодные позиции, и стрелы, летящие навстречу друг другу, поражали как тех, так и других. Кочевники аланы происходили от скифов и сарматов, считались мужественными и крепкими ратниками, и Лоллию нанять их для покушения на царя стоило дорого: обоз золота, серебра, железа и лучшего клинкового оружия. Аланы пользовались особым расположением римского императора, потому что могли тихо и беспрепятственно совершать пиратские набеги на Крым, Закавказье, Малую Азию и Мидию, и всегда действовали скрытно и результативно.
Баграм, наблюдая из укрытия, заметил вожака аланов – худощавого человека с суровым видом в черной папахе, который умело управлял боем, подавая отрывисто и зычно команды. Баграм пополз к лежащему недалеко убитому воину и, забрав лук, колчан и стрелы, укрылся среди камней. Осторожно выглянув, изготовился для стрельбы: сконцентрировался, прицелился, затаил дыхание, захватил тетиву, натянул лук и выпустил стрелу. На огромной скорости летящая стрела вонзилась в сердце вожака. Он рухнул на камни, и тут же в рядах его воинов началась неразбериха. Посеяв раздор у горцев, Баграм вернулся в расселину:
– Государь, ты как, держишься?
– Моя опора – храбрость воинов, моя надежда – дерзость смелых.
Обстрел со стороны аланов прекратился. Армяне получили передышку, но продолжали зорко следить за врагом. Из стана врага раздался голос по-армянски, эхом разнесшийся среди скал:
– Царь Тигран, я сын вождя Джадар, предлагаю переговоры! Я иду без оружия.
Со склона горы спускался молодой, высокий ростом, красивый и статный человек, со сдержанно-грозным взглядом, в бешмете, папахе, без оружия. Он бесстрашно встал на валун напротив укрытия царя и ждал. Появился Тигран, и, приблизившись, спросил:
– Джадар, что все это значит?
– О, царь царей, за твою голову римляне заплатили дорого. Мы, странствующее племя, привыкли зарабатывать таким делом. Прости. Я всегда был против войны с армянами, но мой отец, вождь племени, которого только что убили, был жаден до золота, согласился на покушение, я же хочу договориться с тобой, а римлянам вернуть задаток.
– Что ты хочешь, Джадар?
– Двести арцахских лошадей будет достаточно.
– Хорошо, договорились.
Вся сущность Вахинака выражала недовольство: такой поворот событий его не устраивал. С выражением злобы на лице он, никем незамеченный, поднялся
– Прости, государь, не уберег.
Глава 24
Смерть популярного Тиграна IV вызвала в Армении широкий резонанс, поползли слухи, однако Вахинак заставил глав родовой знати смириться, пообещав, что новый царь разрешит обращать в рабство крестьян-должников. Арата провозгласили царем под династическим именем Артавазд III.
Со скипетром в руке, гуляя по безлюдному тронному залу, новоявленный царь, кутаясь в леопардовую мантию, останавливался перед каждой статуей и говорил:
– Я заставлю тебя подчиниться, ты будешь трепетать при одном упоминании моего имени.
На его голове, перевязанной льняными бинтами, красовалась, съехав набекрень, золотая диадема династии Арташесидов с орлами и звездой, все пальцы рук были унизаны перстнями, на шее – ожерелье, а красные сапожки обзавелись жемчужинами.
– Государь, ты больше похож на парфянского вельможу, чем на армянского царя, – громко сказал Вахинак.
Арат, довольный собой, парировал:
– Золотые украшения, жемчуг, драгоценные камни – побрякушки, которые заставляют одних пресмыкаться, а других мучительно переживать, что недостаточно накопил. Моя мать Эрмина говорила: «Мудрость ценнее золота». Она ошибалась. Ценность моего великодушия зависит от величины золотого запаса. Пусть будет столько, чтобы дух захватывало! Вахинак, я все продумал. Во-первых, мы увеличим налоги, особенно с крестьянских общин. Во-вторых, разрешим долговое рабство.
– Очень рационально, – похвалил царедворец.
– В-третьих, – продолжил царь, – поборы и повинности народ должен платить не только своему нахарару [172] , но и непосредственно в пользу царя. И, в-четвертых, хочу, чтобы мне ежедневно воздавались божественные почести в храмах моего имени.
– Все прекрасно, – усмехнулся вельможа, – но неповиновения перерастут в крестьянские бунты, а в столице вспыхнут мятежи.
– Бунты подавлять, виновных казнить! – царь был невозмутим. – Палладиум пока не найден, поэтому успокоим императора Рима царским подарком. В сокровищнице, как мне стало известно, хранится драконий зуб, придающий владельцу мужество, ведь так?
172
Нахарар – наследственный армянский дворянский титул.
– Так-то оно так, да не совсем. – Вахинак с явным недовольством добавил: – Императору не нужен зуб, он страстно мечтает о Палладиуме.
– Ищем, ищем, не покладая рук! Кстати, ничего не слышно о моей матери? Схватили ли Баграма и Эрато?
– Нет, государь. Эрмина не найдена, Баграм сбежал, Эрато пропала. – И зловеще добавил: – У тебя проблемы.
Арат косо глянул на своего царедворца:
– Проблемы у тебя, Вахинак. Объявившись, царица-мать, которую все почитают, а я опасаюсь, потребует отстранить тебя от должности и непременно будет вмешиваться в государственные дела.