"Фантастика 2024-93". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
— И что ты увидела? — спросил Грим, присев рядом.
— Много разного, она меня из садика забирала без разрешения родителей, типа воровала. Устраивала скандалы воспитателям и меня отдавали. Приводила домой и в печке всю мою одежду сжигала, она… амулеты, мои обереги искала, которые типа моя мама-колдунья мне делала. А потом заставляла с собой спать и типа грелась об меня, а я когда это увидела в воспоминании, увидела… отток силы. Она меня вампирила, понимаешь? Но у неё плохо получалось… поэтому она считала, что мама моя как-то меня защищала. А ещё я вспомнила, что была ещё одна «внучка». Она у папиного старшего брата первой была… Он тоже намного папы старше. И вот эта внучка — умерла от оттока силы, которую бабушка свампирила. Потом папин брат с женой в другой город уехали и у них ещё дети появились, мои брат и сестра двоюродные, но они почти не приезжали
— А что твоя мама? — поинтересовался Грим.
— Мама не знала, конечно же. Да и потом, в те времена сложно было с одеждой. Бабушка меня чуть ли не в тряпье, которым полы мыла, обряжала. И часто на выходные забирала, а телефонов же тоже не было. Ни у неё, ни у родителей. У нас телефон только лет пять как появился в квартире, когда очередь дошла. Так что они непонятно как договаривались. Точней, не договаривались. Когда мама просила меня забрать, бабушке было некогда, она забирала… по мере своей надобности. Там много разных воспоминаний, мелких и крупных. А ещё она гадости всякие про маму, про родителей говорила, пыталась… Не знаю что, может, правда больная была. От чёрного колдовства умом двинулась. Когда сестра родилась, она мне начала внушать, что теперь меня вообще никто любить не будет. А ещё, — Кира перевела дух. — Она мне рассказывала истории типа «про одну девочку», которая свою маленькую сестру подушкой придушила и ей ничего за это не было, а родители её стали ещё больше любить, представляешь?
— Как-то не очень, — поморщился Грим.
— Вот и я ушам не поверила, когда это услышала, — кивнула Кира. — Понятно теперь, почему меня так коротило в детстве от подушек. Я же сестру люблю, а эти внушения… Я её очень сильно к маме ревновала в детстве, а это вот откуда. Хотя я всё равно никогда не желала Нюхе смерти и как-то понимала, что это очень плохо.
— Да уж… Взрослый манипулятор может много чего ребёнку навнушать и настроить, — авторитетно сказал Грим.
— Да, она говорила, что только она меня любит, а больше никто… А там столько всего происходило… Например, когда мне лет пять было, это ещё до сестры или когда мама ей беременна была, бабушка меня сначала забрала на выходные, а потом передумала, просто привела и закрыла в пустой квартире, сказала, что родители скоро придут. А как потом выяснилось, родители ушли в гости в баню к друзьям на другой конец города, мы если туда ходили, то на весь день до вечера. Пока баня истопится, пока все помоемся, пока обсохнем, пока назад… В общем, я просидела дома около десяти часов одна, без еды и без света — выключатели высоко были и очень тугие, их надо нажимать сильно, чтобы включились, и я с табуретки всё равно до них не доставала. Совсем под вечер, где-то за час до прихода родителей, у меня психоз начался, я просто в двери начала биться и кричать. Все соседи собрались на той стороне двери. Со мной разговаривали, а двери только с ключом открывались, даже не открыть, чтобы выйти. Я из-за этого, оказывается, так долго темноты боялась, пока это не поборола.
— А что родители? Когда пришли?
— Не помню, я так ревела и истерила, что даже ничего сказать не смогла, кажется. Отец с бабушкой вообще не разговаривал, а у мамы с ней тоже были непонятные отношения.
— А ты в какой-то момент и вовсе подавила это воспоминание, — кивнул Грим.
— Да… Но, наверное, самое страшное, — Кира сглотнула и попыталась абстрагироваться от того, что вспомнила, чтобы хотя бы рассказать об этом Гриму. — Перед тем, как она внезапно заболела, а потом умерла, бабушка отвела меня в стомат-поликлинику. Я чётко помню, что я уже там была, с мамой, и мне что-то там смотрели, полечили, и всё прошло хорошо, но нужно было пойти во второй раз. И бабушка, возможно, снова меня «украла» или проявила инициативу. В общем, привела меня к незнакомым врачам для взрослых и меня там чуть ли не трое врачей держали и рот открывали. А я сопротивлялась такой «медицине», — Кира выдохнула, стараясь не дрожать. Когда она «нырнула», то воспоминания, которые она увидела, были и как бы со стороны, и одновременно «внутри» ситуации. Но даже просто «облачить переживания в словесную форму» было полезно. — В общем, я победила в этом неравном бою и меня, всю зарёванную, оставили в покое, — сыронизировала Кира. — Но бабушка была просто в ярости. Как она сказала, я посмела её опозорить. Стомат-поликлиника у нас недалеко от дома, она меня буквально волоком тащила, а когда мы дошли до квартиры,
Кира вздрогнула, когда внезапно Грим её обнял.
— Полагаю, тебе было страшно…
— Нет, — Кира подняла лицо, чтобы слёзы, навернувшиеся в глазах, не пролились. — Я тогда боролась за свою жизнь… И именно тогда я… я очень-очень-очень сильно разозлилась и смертельно прокляла её. Я боялась, что просто умру, забитой на той кухне. Я видела сама себя… Это было что-то… что-то страшное. Кажется, я всю негативную ману собрала, которая там витала, и отправила бабушке. А бабушка на этом выдохлась, а потом заболела, несколько месяцев лежала, у нас болела, я к ней ни разу не пришла, а потом она уехала к другому сыну, который жил в Ленинграде и якобы её больше любил, и умерла там через неделю. Там и похоронена, вдали от всей родни, дедушки. А я всё забыла, но постоянно чувствую в себе эту черноту… Иногда наступала такая беспричинная злость, что мне казалось, что из меня вот такая же чернота льётся. Может, поэтому это асфальтовое болото, а не пещера, как у тебя. Я поэтому когда-то парапсихологией занялась, медитациями, потому что не могла это контролировать. Я боялась, что буду всем вредить. Из-за таких сил и возможностей.
— Некоторые таким «силам» бы только обрадовались.
— За всё нужно платить, — покачала головой Кира. — Я не хочу и никогда не хотела с такими вещами связываться. Один раз связалась, и вот какое тут болото вони и грязи, а если всё время пользоваться… Я боюсь представить, что из себя представляла бабушка. Так что всё это только до поры до времени. В общем, подборка воспоминаний там… одно другого травматичней. И ты не представляешь, какая паника на меня накатывает в стоматках… Звуки бормашин и так на неприятных частотах, но стоит сесть в кресло, появляется бессознательный даже не страх, а ужас. И вроде и не перед болью, сейчас всё обезболивают, а непонятно с чего. Сидишь, вся мокрая как мышь, и не знаешь, что это и откуда. Ну вот теперь я знаю. Каждый раз кажется, что переборола себя, настроилась, даже всё вылечила, но снова идёшь в больницу и физически плохо.
— Да, есть с чем работать, — согласился Грим. — Кажется, ты просто взяла и открыла все первопричины своих страхов, а на тренингах обычно люди имеют дела только с проблемой вроде «боюсь врачей» или «боюсь темноты», а причин не знают.
— Да, а они просто в таких вот воспоминаниях, — согласилась Кира. — Значит, оставлю это на тренинги НЛП, чтобы со всем разобраться и помочь себе.
— Как вовремя они подвернулась, — подмигнул Грим, и Кира засмеялась. Да, формирование реальности порой происходило, даже если она не прилагала слишком серьёзные ментальные усилия. Словно она капелька, которая свободно скользила по паутинке, чутко реагируя на её движение.
Она вышла обратно и уткнулась носом в шею Кирилла, который продолжал спать с ней. Только теперь не в одежде. От Кирилла как всегда приятно и успокаивающе пахло, и Кира заснула.
Глава 23
Униженные и оскорбленные
Восьмое марта очень удачно выпало на пятницу, так что Кира решила поехать к родителям и о билетах позаботилась заранее.
В четверг в группе их с «международным женским днём» поздравили парни, только всё равно «не угодили» девчонкам.
— У нас для вас есть подарки, — радостно сообщил Домнин после последней практики, когда осталась только их группа. — Но мы решили, что будет как в Новый год: пусть каждая из вас выйдет и стишок расскажет, песенку споёт или сказку расскажет за свой приз.
— Мы что вам, клоуны какие-то, песенки вам петь, развлекать? — процедила Катя Лузгина. — Я вот не собираюсь тут позориться.
— Да ладно, — попыталась сбить сгустившееся напряжение Кира. — «Муха села на варенье, вот и всё стихотворенье»! Давайте мне подарок!
Домнин отдал ей коробку конфет-ассорти, перевязанную бантиком.
— Вот видите, ничего сложного, — улыбнулась Кира девчонкам, но Катя уже закусила удила и, скривившись, вышла из кабинета. За ней потянулись её подружки: Ольга, Наташа, Таня и Света.
— Ирина? Может, ты? — с надеждой спросил Домнин, который явно расстроился из-за реакции девчонок.
— Да я только из школьной программы стихи помню, — смущённо протянула Ирина, покосившись на Сашу, с которым встречалась, и после некоторых уговоров зачитала первые два четверостишия из Пушкинского «Буря мглою небо кроет…»