"Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
****
Зара, задыхаясь, вбежала в индейский лагерь, увидела Уну и еще издали прохрипела:
– Кровь!
Индианка замерла в недоумении, но вспомнила, как Далеко Летящая Птица называл эту женщину видящей, бросилась к паровой палатке.
...Ло и Джонатан лежали в холодном ручье, им казалось, что вода испаряется от жара их тел.
– Я туда больше не полезу, - заявил Ло, обращаясь как будто к ручью.
– Думайте, что хотите, но я не самоубийца.
Из воды раздались смешки: в ручье охлаждались все участники горячих посиделок.
– Мой брат немного остынет и передумает, - весело возразил доку Желчь.
Ло уже хотел пошутить по поводу - “остынет”,
вдруг вскочил, увидев бегущую Уну, но ничего сказать не получилось. Она не успела ни добежать, ни чего-нибудь пояснить - издали, со стороны циркового лагеря, раздалась стрельба. Из воды вылетели остальные мужчины и без слов, не заботясь об одежде, бросились к пасущимся недалеко лошадям. Перестрелка нарастала, к частым выстрелам из помпы присоединились охотничьи ружья, им отвечали четыре винчестера. Вот уже три, и стрельба резко оборвалась. Помощь «летучего», а вернее, голого, отряда не понадобилась, Яков, Федор и Изя не первый год колесили по дорогам и оружие в руках держать умели, да, к тому же, врасплох их не застали. Да и Оле с Гари вернулись весьма вовремя, а арбалеты очень полезная вещь не только на охоте. Хотя Изю, все же, зацепили, но не особо серьезно. Пуля прошила руку навылет, не задев кость и сосуды.
Узнав, куда делась Марья, кинулись в сторону пляжа, но всех остановила выскочившая под ноги Фен. Она раздувала бока, как кузнечные меха, и шипела только - Марья лежит…
****
Где-то в горах двое парней переругивались шепотом, потому что связь не работала:
– Лезь глубже, там щель узкая я не помещусь!
– С-са! Тебя упьют, а меня только поймают! Я сенный экссемпляр!
– Шен от волнения стал пришепетывать больше обычного.
– Чучело и из дохлого можно сделать… Лезь.
– Хфост!
– Между ног просунь…
– Не полушаетсся!
– Да между моих! Уи!!!Размахался, гад чешуйчатый!
– Иссфени…
– Тихо, идут…
Занимаясь плотной упаковкой себя в расщелину, они не заметили, как к ним заглянул «паук», не имеющий, впрочем, отношения к миру арахнидов. Его объективы и микрофоны исправно передавали все услышанное и увиденное на экраны в штаб спасателей. Несмотря на всю серьезность ситуации, ибо спаскоманда была еще в пути, слушавшие этот диалог не смогли сдержать улыбок. Хотя на чешуйчатых лицах драконов мимика угадывалась с трудом.
Парни затаились, прислушиваясь. В смутном сумраке пещеры, забившись в узкую щель, они не были видны вошедшим в зал людям. Неверный свет факелов сделал тени совершенно непроницаемыми.
– Ищите! Мне эта ящерица нужна хоть живая, хоть дохлая!
– заявил, видимо, старший.
– Они могли дальше пойти, - возразил ему кто-то очень знакомым голосом, Дени его точно слышал на празднике.
– Тут ходов много…
– Ты, скотина индейская, говорил, что все тут знаешь!
– взвился начальник, явно привыкший командовать.
– Тише, гора не любит шума! Тут кричать нельзя, да и шаги в тишине слышно далеко… - речь, как для индейца, была слишком правильной.
Пришельцы замолчали, но возмущенное сопение разбивало тишину, а еще запах ядрёного курева добрался до укрытия парней и немилосердно лез в нос Дени.
– Там слышно!
– указал куда-то проводник, и бандиты затопали, как стадо носорогов, спотыкаясь и ругая пещеру, камни, и недоумка индейца.
Дени и Шен превратились в слух, ведь преследователей своими нарочито громкими шагами увел Облако, предварительно указав им удобную нычку. В тишине пещер даже самый тихий звук многократно отражался и усиливался. Вот нарочитый топот, чей-то возглас и крик:
– Выходите. Гора обиделась и засыпала их камнями…
Вот с выходом появились проблемы. Вперёд Шен заполз, а назад выбраться мешали гребни. Советы - «выдохни и гребни прижми», помогали мало, ящерёнок скреб задними лапами по камням, но сдвинуться не мог. Оказалось, задний ход у ящеров не предусмотрен. В конце концов, Облако обвязал туловище чешуйчатого выше задних ног, по команде «прижимай и выдыхай» в четыре руки дернули лассо. Шен с воплем вылетел из узости и выдал такой боцманский загиб пополам с шипением и свистом, что наблюдатели в штабе сначала остолбенели, а потом заржали. Так же, как смеялись подоспевшие на шапочный разбор спасатели.
Цирковой лагерь несколько часов спустя.
Сидящие за столом цирковые и ходоки пронаблюдали проход в докторский фургон двух призрачных фигур. Зара перекрестилась и сплюнула через плечо, пробормотав: «Ну, точь в точь …» Когда следом в фургон поднялся Ло и закрыл за собой дверь, все вопросительно уставились на Джонатана.
– Спасатели прибыли, будут договариваться, как нас эвакуировать.
– А чего прячутся?
– нахмурился Федор.
– А инструкция, - пожал плечами аналитик.
– Да и нечего вас пугать их скафандрами.
Настроение за столом было мрачное. Марья в коме плавала в сундуке ящерок, лечить человека он, конечно, не мог. Просто Шен отключила в агрегате очистку воды, а док своими препаратами сделал насыщенный раствор, обеспечивающий компенсацию поврежденным суставам и порванным мышцам. Стаси и Сесси спали, накачанные по уши успокоительным. Лекарство получили все женщины в лагере, так, для профилактики. Они, конечно, не нежные барышни, но лишняя нагрузка на психику никому на пользу не идет. Когда Стаси нашла деда на берегу ручья, задыхаясь и захлебываясь, рассказала об обвале, смерти Кианга и Потапыча, мужчины быстро вернулись в лагерь. Еще два ружья в обороне отнюдь не помешали. Изя сидел с подвешенной на бандаж рукой, лежать после перевязки он отказался наотрез. Эни с Фен сидели, прижавшись боком друг к другу, увиденное на пляже оказалось для обеих шокирующей неожиданностью. Как и фонтан крови, обдавший ящерку из откромсанной когтями человеческой руки с ножом. Она-то хотела только защитить беременную индианку! Дени и Шена спасатели уже отправили на базу, об этом Эни сообщил брат, воспользовавшись повышенной возможностью дальности связи между братом и сестрой. Как это ни странно, смерть Потапыча не стала шоком, хотя и резанула болью. Яков, тяжко вздохнув, сказал, что умер мишка, как настоящий воин и защитник. Маленькую хозяйку спас и врагам отомстил, на недоумение ходоков грустно усмехнулся:
– Он же совсем молодой был, всего восемь лет, а живут они и больше тридцати, - покачал головой на все еще недоуменные взгляды.
– Вы сами-то хотели бы, вот после такой свободы, двадцать лет в клетке провести? Вот то-то же! Раньше он кроме клетки, коротких прогулок да арены и не знал ничего, а теперь ему было бы невмоготу…
Прав, ой, как прав был Яков! Жизнь в клетке посреди города - бррр. Уж лучше так… Все же, хотя слова были правильными, и от Якова, и от Зары лилось щемящее чувство потери, но закрываться от этих эмоций ходокам не хотелось, у них и самих не меньше сжималось сердце.