"Фантастика 2025-116". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
– Зяавсвуйте, зяавствуйте, дойогой вы мой! – практически заорал он подбегая ко мне. По отцовски правда не приобнял, а не сколько не смущаясь моего неопрятного и не гламурного внешнего вида, нежно и осторожно взял меня за локоток и повел к столу.
– Знаете, я так много о вас наслышан, и я так яд нашей встъече…
За столом сидел Валентиныч и уныло ковырялся вилкой в тарелке. Он, на секунду поднял на меня свой взгляд и снова обреченно и с виноватым видом уставился в свою тарелку. Аппетита у него, как видимо не было.
Меня усадили за стол, и мигом
– Угощайтесь, пъяшу вас, угощайтесь. Знаете ли, тут оказался на едкость хоёший шеф повай! Я пйосто не ожидал…
Я, неожиданно для себя, усмехнулся… И этот, тоже в места общепита устремленный! С одной грядки все таки… Мою усмешку, поняли видимо как согласие.
Вообщем, он начал говорить, и не замолкал уже не на секунду. Я бросал взгляд то на него, то на Валентиныча. Тот, по прежнему упорно смотрел к себе в тарелку.
Ну как же так? Где же ты так нарисовался нашим золотом? Ведь ясно же было, что такие вещи мониторят постоянно, и случайных людей вычисляют быстро. А мне, ты казался умнее, продуманнее. Тот, словно прочтя мои мысли, на секунду поднял взгляд и посмотрел на меня. В этом взгляде читалось обреченность проигравшегося игрока в карты, «вот так вот, вот так вот… всё…».
Сбоку, "радио" не замолкало. Я улавливал только часть сказанного, видимо сказывалось недавнее посещение перезагрузки или шок от теплой встречи… да кого я обманываю? Не умею я быстро реагировать на стрессовую ситуацию. Включается рефлекс заторможенности. Как во время перебегания дороги, вдруг, резко, совершенно неожиданно возникает перед человеком несущийся на него автомобиль. Один, сразу сдает норматив по прыжкам в длину с места, без разбега. А другой, сдает анализы мочи и кала, замирая на месте с отвисшей челюстью. Рефлекс.
И тут, меня резко осенило! Мгновенное просвещение! Сатори! Меня этот тип, усаживая за стол, назвал по имени-отчеству. МОИМ ИМЕНЕМ!
Я же умер, несколько лет тому назад! Вскрыл ножом себе артерию на шее. И на могилке своей был. И с памятником своим бухнул. Все мои данные, из всех архивов давным-давно стерли.
Ну, я так думал…
Я, с изумленной рожей уставился на говорящего, и постепенно до меня начали доходить слова, произнесенные как оказалось не просто так…
– Кстати, ваша мама замечательно выглядит для свих лет… и дочка пъесто къясавица, очень на папу похожа!
Ах ты СУКА!
Боковым зрением, я заметил, что Валентиныч, склонил голову еще ниже к тарелке. Мне показалось, что даже свет в зале приглушенно гореть начал.
– Вы совеъйшенно уникальный человек… и я пъявда очень яд нашему знакомству. Уникальный случай! Такой пъёсто гъех пъёпустить! Нет, я совеъйшенно не собияюсь спъяшивать у вас, многоуважаемый, как вы все это пъёваячивате. Понимаю, каков будет ваш ответ.
Он обнажил фарфоровые зубы и хихикнул: «Вы спъесите меня, вам шашечки или ехать?». Опять лучезарно улыбнулся: «Ну конечно ехать!».
Закинул себе в рот что то с тарелки и продолжал:
Он что то еще говорил, говорил, но смысл сказанного проходил мимо моих ушей. Я просто смотрел на его лицо и не мог оторвать взляд. Было в нем, что то, такое - эдакое…
– Попоъёбуйте коньяк, пъяшу вас, здесь вы такого не йазыщете, увеъяю вас…
Он дрындычал как привокзальная цыганка, без перерыва, задавал миллион вопросов и не требовал ответа на них. Моя аудио карта сгорела от перегрузки.
Я вздрогнул всем телом и похолодел только раз, когда он доверительно приблизился ко мне, чуть нагнувшись вперед и быстро, так же не требуя ответа, спросил и одновременно константировал факт: «Кстати, ваша мама и пъявда выглядит замечательно, для своих лет. Даже помолодела, лет на тъидцать… Впъёчем, мы так многого не знаем дъюг о дъюге, будет еще въемя поговоъить о многом…»
И на долю секунды с этой блаженной физиономии упала маска, и вместо придурковатой рожи с вечной полу улыбочкой, вылезло - такое мурло. Я мгновенно вспомнил, где я видел этот взгляд раньше. Холодный, безжизненный и жестокий. В подвале дома, когда через дыру на меня посмотрел – элитник. Всего одну секунду, но этой секунды хватило мне, что бы понять всю свою ничтожность. Всю бесполезность своего существования. Потом, через дыру в стене, пролезла когтистая лапа, и попыталась меня нащупать и вытащить, что бы убить и сожрать. Я вспомнил этот взгляд! От одного элитника, мне удалось спастись, этот элитник, схватил меня за горло. И уже никогда не отпустит.
***
В голове играла какая то надоевшая мелодия глупой и популярной песенки. И никак от нее не избавится, как не старайся. Для противовеса рюкзаку набитыми золотыми слитками, взял с собой только пятьдесят килограмм, и так сойдет, я же не шерп непальский, повесил спереди второй рюкзак, с золотыми побрякушками от Сивого. В руках, осточертевший автомат. Обладатель белобрысой головы, посылал ко мне посыльного офицера, который приносил сокровища Валентиныча, и лист бумаги, на котором авторучкой был заказ с количеством вооружения. Ну еще форма там всякая, борнежилеты… И конечно же, мешочек со споранами.
Сивый, со мной не разговаривал, изредка кивали друг другу головой при встрече в стабе. Да и я к нему то же не лез… О чем нам теперь говорить то… Стаб, превратился в военизированную организацию, с железной дисциплиной, ежедневными тренировками и строгой субординацией. Один я, как неприкаянный слонялся через месяц по нему. На выезд меня не брали, а я и не просился. Обитатели, выражали ко мне почтение, уважение и с расспросами не приставали. Видимо, по приказу Сивого, которого почитали и уважали как солдаты своего генерала. Ночи в комнате Знахаря, душной и вонючей, проходили долго, в липком и кошмарном сне.