"Фантастика 2025-32". Компиляция. Книги 1-36
Шрифт:
— Приличные женщины, — ответил я. — Красивые, стильные, образованные и воспитанные женщины. Они стоят намного, намного дороже. И эти лярвы им в подметки не годятся. Они просто тупые шалавы. С ними же скучно! А настоящий кайф ты получишь только с такой женщиной, о которой я сказал. Добиться ее — это как для альпиниста на Эверест залезть. Не купить, не заставить! Только вызвать настоящие чувства, Штырь. Для этого и стоит жить.
— Это как та, в больнице… — догадался Штырь, но замолк. К нам уже шли.
— Хлыст, — коротко сказал я. — К Лакобе, по делу.
—
В этот раз номер был совсем другой, и даже этаж не тот. Мы шли по мягкому ворсу ковровых дорожек, скрывающих шум шагов, и поражались царившей здесь тишине. Впрочем, номер был похож на прошлый как две капли воды, только развернут зеркально.
— А, Хлыст, — протянул руку старый вор. — Это кто с тобой?
— Штырь, близкий мой, — ответил я. — Тоже правильно отсидел, понятия знает.
Лакоба просто кивнул, приняв услышанное к сведению, а Штырь даже грудь выпятил. Для него этот разговор — как для солдата с генералом поручкаться.
— Чего приехал? — проскрипел вор — По твоему вопросу я еще не говорил с людьми
— Тут другая тема. Есть такой человек — Ходжа, — начал я. — Что знаешь за него? У него интересы в моем городе.
— Баклан он, — поморщился Лакоба. — Один раз на красную зону заехал, и теперь пальцы гнет, как каторжанин заслуженный. Титул у него купленный. Моих парней он стороной обходит, но проявляется часто.
— Если я его уроню, у серьезных людей претензий не будет? — спросил я в лоб.
— У серьезных не будет, — задумчиво ответил Лакоба. — А у несерьезных сразу появятся. Сам понимаешь. Сейчас закон не все чтут. Много фраеров-беспредельщиков появилось.
— Дай своего паренька на вечер, — попросил я. — В машине посидит.
— Паренька? — Лакоба выпустил дым в потолок, а потом резко затушил сигарету. — Паренька я тебе не дам. Тут авторитетный человек нужен. Вахтанга помнишь? Он с тобой поедет. Иди, Хлыст, Вахтанг в ресторане. Попроси его ко мне зайти.
— Я обрез возьму, — негромко сказал Штырь, когда мы вышли из гостиницы на мороз.
— У тебя есть? — удивился я. — Откуда?
— У одного алкаша ружье купил, — пожал плечами Штырь. — И не смотри на меня так удивленно. Я же тебе говорил, что не работаю. Сам мог догадаться, на какие шиши я смеси в качалке покупаю.
— Ну да, — успокоился я, — действительно.
Какой же я невнимательный все-таки!
Пустырь у рынка освещался тусклыми фонарями, которые горели через один. Мы приехали за час и обошли все окрестные подворотни и кусты. Нет, ничего подозрительного. Засаду нам никто не готовил. К нам приедут за извинениями и тачкой, а не на разборки. Нас тут никто в грош не ставил, и это очень хорошо.
Наша девяносто девятая тарахтела движком вхолостую. За рулем сидел Китаец, рядом с ним Вахтанг, который за все время не произнес ни слова, а я, Копченый и Штырь сели сзади, задыхаясь от тесноты. Этим двоим качкам и без меня там было бы тяжко. Но авторитет есть авторитет. Не на улице
Из тонированной вкруг девятки вышел крепкий носатый брюнет с наглым взглядом. Горлопан, — понял я. — Такой только нахрапом берет, наезжая на непривычных людей. Из машины вылезли еще двое детей гор, а за их спинами замаячил уже знакомый нам Гиви. Он был малость бледноват.
— Я Ходжа, — представился носатый. — Обзовись.
— Я Хлыст, — спокойно ответил я. — Это близкие мои. Копченый, Китаец и Штырь. Говори чего хотел.
— Вы человека моего кинули, — сказал Ходжа, скривившись при виде нашей команды. — Тачку вернете сейчас. И за наезд заплатите мне пятьсот зелени. Это мой человек, я ему крышу даю.
— А ты кто такой вообще? — вежливо поинтересовался я. — Где чалился? Кто за тебя сказать может? Я только дешевого понтореза Ходжу знаю, а про вора Ходжу даже не слышал.
— Ах ты! — двинулся на меня вор и полез в карман.
— Стоять! — крикнул я и уставил на них свой ТТ. Штырь молниеносным движением из-под полы пальто выхватил обрез. Тоже понтовщик, оказывается. — Шевельнетесь, башку снесу!
— Ты ответишь за это, сука! — Ходжа упрямо сжал зубы.
— Карманы! — скомандовал я, и Китаец с Копченым обшарили гостей, вытащив три ножа и два Макарова. Ну надо же, какой сюрприз!
— Этих троих — мордой в снег! — сказал я, убирая пистолет. — К ним претензий нет. А вот к тебе есть, фуфел. Ты честного арестанта сукой сейчас назвал. Тебя никто на мушке не держит. Ну, чего стоишь? Обоснуй!
Трусом Ходжа не был, и взревев, бросился на меня. Силен, — думал я, пробивая двоечку в область главного украшения его лица. Там что-то хрустнуло, а из носа показалась струйка крови. Но я побыстрее буду. О! Еще и сопатка слабая! Ходжа не продержался и тридцати секунд, после чего я начал то, из-за чего, собственно, сюда и приехал. Методичное, унизительное избиение. Не слишком калечащее, но обидное до крайности. А когда его рычание превратилось в скулеж, из машины вылез Вахтанг, который смотрел на творящееся безобразие с нескрываемым одобрением. До этого он курил и интеллигентно стряхивал пепел в открытое окно, прекрасно слыша каждое слово.
— Я Ваха, — сказал он, подойдя к нам, когда избиение закончилось. — Вор Ходжа! Ты не вор теперь. Корону с тебя за гнилой базар снял Хлыст, и я это подтверждаю. Уезжай в Сухум, Рауль, не человек ты больше. У тебя мама старенькая. Помоги ей по хозяйству. Мимоза скоро распускаться начнет, а потом мандарины пойдут. Займись тем, что потянешь. Покажешься в Москве, тебе не жить. Запомни, тварь. Тут больше твоего ничего нет. Другие люди возьмут то, что было раньше твое.
Назад мы ехали почти что пьяные от адреналина. Мало того что крышу Хмурого сломали, так еще и пушками вооружились — что с боя взято, то, как говорится, свято. Вахтанг, которого мы хотели высадить у гостиницы, жестом позвал с собой.