"Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32
Шрифт:
Глава шестая
— Милый, ты надолго?
— Нет, солнышко. Я до Антонины Макаровны за молоком и сразу обратно. Жди меня и я вернусь! С самым большим в мире букетом цветов. Не этих, тепличных, изнеженных растений, а настоящих диких, полевых, истинных детей природы. И когда я вернусь, я тоже буду диким, пропахшим костром и с огромной дубиной в мускулистых руках! Чью шкуру бросить к твоим ногам, моя повелительница? Серого страшного волка, свирепого голодного медведя или участкового милиционера?
— Да ну тебя, дурачок! Не надо мне ничьей шкуры!
— Тогда я привезу тебе тонну, вагон, цистерну кефира! Нет, я куплю тебе кефирный завод!
Я подхватил свою любимую на руки и закружился, вздымая полами ее плащика маленький вихрь из золотых, красных, огненно-бордовых осенних листьев. Крепко поцеловал и поставил, раскрасневшуюся и беззаботно смеющуюся, на край бордюра. Сам опустился на колено и, склонив голову смиренно попросил:
— Благословите на подвиг, моя королева! Ваш рыцарь отправляется к логову дракона за его головой!
В конце фразы мой голос неожиданно предательски дрогнул и моё солнышко, сразу что-то почувствовав, испуганно заглянула в мои глаза:
— Дима, ты точно едешь за молоком к Антонине Макаровне? Только, пожалуйста, не обманывай меня. Это никак не связано с твоей дурацкой работой в КГБ?
— Нет, это не связано. Всё, моя королева, я побежал.
И отвернув начавшее заливаться краской стыда лицо, я надел шлем, пряча за затемненным стеклом щитка свои глаза. Мотоцикл взревел двигателем и, с визгом покрышек рванул с места, унося меня от моей растерянной и обиженной любимой.
Прости, Наденька, но врать я тебе не могу. Я могу недоговаривать, умалчивать, но врать — нет. Я не могу лгать, глядя тебе в глаза. И поэтому я бегу от тебя, оставляя одну, посреди холодного костра осенних листьев.
Азамат появился на тропинке неожиданно и совсем не там, где я ожидал его увидеть. Только что впереди было пусто, и вдруг от дерева отделилась тень в длинном плаще с надвинутой на глаза серой кепкой. Ладонь в перчатке поднялась в приветствии, из-под козырька головного убора блеснули влажной чернотой глаза шагнувшего навстречу мне человека.
— Черт! — вильнув в сторону, я с трудом удержал пошедший юзом мотоцикл и затормозил, проскочив пару метров — Азамат, я чуть не сбил тебя!
— Здравствуй, Дима.
— Здравствуй, Азамат. Почему ты здесь? Я ожидал увидеть тебя на назначенном месте! Ты ведь чуть под колеса не угодил!
— Ты повзрослел, Дима. Ты очень изменился. У тебя другие глаза — усталые и жестокие. Вокруг тебя ходят другие люди, много нехороших, злых людей с пистолетами под одеждой, ты сам стал другим. Чужим, не таким как был. Зачем ты избил того несчастного, что ставил за тебя деньги?
— Ты следил за мной, Азамат? Все эти годы?
— Следил. Но не за тобой. За людьми вокруг тебя. И сейчас двое из них идут к тому месту, где мы должны были встретиться. Мне стоит верить тебе или ты с этими людьми вместе и старому глупому таджику совсем не стоило приезжать?
Я заглушил двигатель и
— Верить мне? Не знаю, это ты решишь сам, после нашего с тобой короткого разговора. Времени нет. В любом случае то, что ты прячешь в кармане, тебе пригодится. Или для меня или против тех злых людей, что идут к месту нашей встречи.
— Хорошо, я слушаю тебя.
Я наклонился к заднему крылу мотоцикла, напрягся и вырвал из креплений брызговик. Открутил извлеченной из кармана отверткой катафоту, поддев жалом светоотражатель, извлек его из вмятого внутрь жестяного гнезда. На подставленную ладонь выпали запаянные в тонкую пленку негативы.
— Вот это, Азамат, нужно переправить за границу. В Индию, Пакистан, Турцию. В фармакологические компании. Нужно эти негативы размножить и подбросить ученым, работникам, владельцам компаний, неважно кому. Лишь бы они попали на глаза тем, кто разбирается в вирусологии. Текст на английском. Здесь пять упаковок по два негатива в каждой. Пожалуйста, постарайся сделать еще копии.
Азамат молчал, не протягивал руку, холодно смотрел мне в глаза. Наконец его губы шевельнулись, задавая вопрос:
— Что это, Дима?
— Это… — я взвесил невесомые кусочки фотопленки на ладони — Это, Азамат, и лекарство и одновременно смерть. Волшебное лекарство и неотвратимая, мучительная смерть. Люди вначале выздоровеют, забудут, что такое рак и СПИД, а потом будут умирать в корчах, их кожа станет серого цвета, а слезы будут красными, потому что их сосуды лопнут, и кровь будет заливать легкие, лишая их дыхания и жизни.
— Чья именно смерть? Каких людей?
— Наших тоже — я вздохнул — Прежде чем здесь начнется производство другого вируса, убивающего этот, кто-то успеет заразиться и заразить других.
— А оно начнется?
— А разве будет выбор, если ты или твои люди переправят это за границу?
— Значит это твое лекарство от зимы? Страшное лекарство, хуже болезни.
— Да, Азамат. Там умрут — здесь выживут. Страна останется та же. Здесь пропущена одна ступень обработки вируса, без неё он смертелен. Не сразу, нет, где-то через полтора года. Это очень занимательный вирус, необычный и у него очень интересный инкубационный период. Прости, тебе незнакомо это понятие.
— Почему же, знакомо. И о вирулентности я тоже знаю. Как он передается?