"Фантастика 2025-71". Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
Мила, Злата и еще три прибывшие с ними женщины были им размещены в теплой полуземлянке. Мужчины же легли на улице под навесом, закрытым от ветра, укрывшись шкурами и разведя несколько долгих костров — нодьей. Такое себе удовольствие, но иных вариантов, в сущности, больше и не было. Не оставлять же дамочек на свежем воздухе ловить циститы и прочую гамму удовольствий?
Беромир смотрел в темноту под крышей навеса и думал. Ситуация закручивалась еще более непростая, чем он предполагал. У Гостяты было большое, богатое хозяйство. Но вся его живность ушла в качестве виры
— Жадность. — развел тогда руками Борята, объясняя ситуацию.
— Жадность — это разновидность глупости.
— Да я не спорю, но что с ними поделать?
Парень лишь горько усмехнулся, понимающе. Он отлично знал о странном эффекте: чем беднее люди живут, тем острее и болезненнее реагируют на возможность что-то урвать сверх обычного. Даже совсем чуть-чуть [102] . В свое время довелось неоднократно понаблюдать.
Видимо, тут имела место та же ситуация.
102
В отдельных случаях так ведут себя и богатые, не в состоянии остановиться и хапая, как не в себя по делу и без дела, но это, как правило, связано с психологическими проблемами. И, как правило, характерно для нуворишей — первого поколения, внезапно разбогатевшего.
Борята, кстати, пообещал лично поотрывать головы всем этим страждущим. Доведя до них мысль, что они сейчас в шаге от того, чтобы потерять ведуна, умеющего делать не только железо, но и много всего иного. Обидится и уйдет. Они и так с его семьей обошлись очень плохо и несправедливо.
Дошло.
Но с оговорками.
Они смогли продавить ту тему, что Беромиру все равно не заготовить сена на всю эту прорву живности. Ведь Гостята был витриной своего рода и за плату малую подтягивал поработать на себя тех, кто был победнее и своей живности либо не имел, либо ее было мало. Из-за чего они могли летом немало подсобить. Вот они и стали продавливать тезис о том, что нет смысла ведуну эту живность передать, ибо она у него погибнет и пропадет.
Довод?
Вполне.
Беромир выслушал его. Кивнул. И резюмировал:
— Хорошо. Разумно. Будут должны.
— И ты сможешь с них взыскать?
— Никогда и ничего не проси, в особенности у тех, кто сильнее тебя. — пожав плечами, произнес ведун он одну из ключевых фраз романа «Мастер и Маргарита». — Сами все предложат, и сами дадут. Им ведь потребуется железо? Чем не повод закрыть долг передо мной?
— Я им передам. — широко улыбнувшись, ответил глава «клуба» Перуна.
Да, такой подход выглядел несколько провокационным, но и прощать этот поступок было нельзя. Раз спустишь — и все, спекся. Создашь прецедент, показав, что тебя можно кидать.
Какой у Беромира получался расклад?
Восемнадцать учеников — это хорошо. Один факт их присутствия при торговле не позволит ни ромеям, ни роксоланам шалить в моменте. Они ведь их не ожидают увидеть.
Потом — да. Но потом будет потом.
Это позволяло выиграть время до поздней осени или даже до зимы. Дальше, правда, почти наверняка начнется очень нездоровое движение со стороны роксоланов. Но главное — на ближайшем торге с ромеем его, Беромира, не повяжут. Уже хлеб.
Что
Ячмень. Его привезли и продолжат привозить. Много. Ну, по местным меркам. Прожить, правда, всей этой толпе, что образовалась вокруг Беромира, не получится на нем и года. Но до осени должно хватить. А там уже крутиться придется как-то иначе.
Ткани. Около ста метров узких полос, тканых про запас. Да и готовых тряпок немало. Как женских, так и мужских. Внезапно оказалось, что у Гостяты только рубашек имелось с десяток. Пряжи тоже прилично. Прежде всего из овечьей и козьей шерсти.
Немного железных изделий и прочего металла. Но самым удивительным оказался кошелек с серебром.
— Это твоему мужу было зачем? — поинтересовался тогда Беромир у Милы.
— Опасался, что бежать придется. Готовился.
— Опасался? Кого? Родичей?
— Сарака. — грустно улыбнулась женщина. — Тот хоть и был женат на его сестре, но Гостяту ни во что не ставил. И был постоянно недоволен собираемой данью. Даже пару раз угрожал, что доведет начатое до конца и продаст мужа в рабство. А вместе с тем и всех нас.
— Врал же. Ему Гостята был очень выгоден.
— Муж не был так уверен. Поэтому и готовился.
— И куда он собирался податься?
— В ромейский Виминациум [103] . По весне, по большой воде уходить, чтобы пороги проскочить на лодках. Там у меня родичи дальние.
— А примут?
— Кто знает? — пожала она плечами. — Но больше нам податься было некуда так, чтобы уйти от гнева Сарака и выжить.
— А Арак как реагировал? Неужели от него эта подготовка укрылась?
— К нам мои родичи с реки Припяти приходили каждый год. Мы им «подарки» давали. Они и торговали там, у себя. Силы языгов, что там все держат, уже не те. За данью не каждый год ходят. Вот там гёты награбленное у ромеев и меняли на еду и прочее.
103
Виминациум — римский город на Дунае в современной Сербии. По археогенетическим исследованиям Леонида Вязова на II век н.э. там найдено много славянских погребений по римскому обычаю. В том числе статусных людей, которые генетически были славянами.
— Интересно… а этот родич сейчас где? Он еще явиться?
— Летом, быть может, придет. Но я ничего не обещаю. Если узнает, что Гостята убит в кругу, вряд ли рискнет сюда соваться. К кому и зачем?
— Ага. И много вы через него торговали?
— Людята приходил с двумя помощниками на большой лодке. Ее мы и загружали полностью. Зерно, шерсть, иногда шкуры. Взамен они привозили нам что-то небольшое, но ценное. Ткань крашенную, монеты или еще что. Но совсем по чуть-чуть, чтобы было не видно и наши поступки выглядели как помощь голодающим родичам…
Беромир покивал, прикидывая объем торговли. По сути — контрабанды в обход роксоланов и языгов. Медных поделок у Гостяты, полученных таким путем, хватало. Фибулы, пряжки, колечки всякие, подвески и прочее. На «выпуклый взгляд» не меньше килограмма. Примерно столько же всяких бронзовых «штучек». Да и серебра грамм двести, может двести пятьдесят, не считая монет.
Для местных ценность сама по себе и немалая. Ибо статусные предметы.
Для Беромира окно возможностей, открывающий прямо целый кластер технологий разного толка…