"Фантастика 2025-71". Компиляция. Книги 1-10

Ланцов Михаил Алексеевич

Но никто не роптал и не возмущался.

Скорее, напротив.

Люди никак не могли отойти от мысли, что им удалось разбить роксоланов. Вон — словно окрыленные бегали. Отчего Беромир их и «припахал». В таком настроении они были готовы практически на все. Как таким не воспользоваться?

У роксоланов имелось и другое имущество. Они ведь надевали на себя все самое красивое, что могли найти. Чем пестрее, тем лучше. Как в мире варваров и было принято. Поэтому хватало и ярко окрашенных тряпок, и шелков, и всякого рода украшений, далеко не всегда уместных.

Да и даже банальных монет. Однако же эту часть трофеев трогать пока не стали, решив подождать до конца компании.

Да, учли.

Равно как и все прочее, расписав, кому и что было выдано. Но эти второстепенные ценности решили попридержать, чтобы по итогу свести баланс. Стремясь максимально избежать путаницы и скандалов. Беромир бы и с оружием да защитным снаряжением также поступил, но очень уж оно было нужно в моменте.

— Как думаешь, они ушли? — спросил Борята, после обеда.

— А ты бы ушел?

— Но я это я.

— Чтобы понять, как будет поступать противник, нужно ставить себя на его место. Вот Арак. Представь, что он вернется, получив от нас по зубам. Что его ждет?

— Не знаю, — пожал плечами Борята.

— Вероятно, смерть.

— Это еще почему?

— А кто за весь этот бардак станет отвечать? Ты или я? Так иди — спроси с нас. — усмехнулся ведун. — Вон, у Арака пока не вышло.

— У роксоланов много воинов. Они могут спросить.

— Нет, — покачал головой Беромир. — У них большие стада. Их тоже нужно оберегать. А в степи каждое племя сарматов борется за пастбища и поголовье скота. Роксоланы не могут себе позволить слишком сильно ослабеть, даже на время. Их же сметут. Те же аланы или языги.

— Ты думаешь?

— Я уверен. Степь уважает только силу. И слабого там жрут. Просто и бесхитростно. Даже те потери, которые роксоланы уже понесли, могут качнуть степное равновесие против них. Сколько их выбило? Чуть больше полутора сотен воинов. Почти что одну шестую часть того, что у них имелось. А если мы и этих оставшихся перебьем?

— Вряд ли соседи решатся навалиться. Племенное ополчение у них очень серьезное.

— Только в бою оно почти ничего не стоит. Их для разорения селян применяют. Тысяча конных воинов тех же аланов развалит и десять тысяч ополчения, и пятнадцать. Так как оно слишком рыхлое и слабо снаряженное. Да и не умеет ничего. Не забывай — у воинов есть луки, длинные копья, мечи, доспехи, а у ополченцев — ничего этого нету.

— Ну… не знаю, — покачал головой Боряты. — Ты думаешь, что он уйдет?

— Арак-то?

— Да.

— Нет. Он не уйдет. Потому что после возвращения к брату тот сделает его козлом отпущения. Ну не самому же Сусагу за все отвечать? Он охотно скормит его расу и совету бэгов, обвинив во всем.

— Ты уверен в том, что рас не отправит на нас все свое войско?

— Если я хоть что-то понимаю в их жизни — нет.

— Смутно вериться, — покачал головой Борята и прочие бояре, уже собравшиеся рядом с ним.

— Хорошо. Расскажи, как ты себе это представляешь? Вот решил рас нас покарать, отправив сюда все свое войско. И?

— Оно прошло бы вдоль берега Днепра…

— Стой! — перебил его Беромир. — А тут поподробнее. Вот войско. Тысяча человек. Оно пойдет вдоль

берега Днепра. Хорошо. А что оно будет кушать? А откуда оно возьмет фураж для лошадей? Ведь их зерном в походе надо подкармливать. Хотя бы по три либры [152] в день.

— На заводных повезут.

— Отлично. Сколько им идти по берегу до нас?

152

Либра 327 грамм. Три либры — около 1 кг.

— Ну… — задумался Борята. — Дней десять, — показал он две растопыренные ладони. — И еще половину.

— Пятнадцать дней. Три либры зерна коню, остальное травой доберет. Всаднику еще четыре либры еды. Итого — семь либр в день. За пятнадцать дней это уже сто пять. А лошадь у нас сколько может унести?

— Не знаю, — пожал плечами боярин.

— Чтобы без ущерба для здоровья не более пятой части собственного веса. Судя по тому, на каких лошадях были роксоланы на том броде… хм… — произнес Беромир и начал что-то чиркать на земле палочкой. Ученики уже знали — это счет, хотя сами его почти не разумели. А остальные держали за чародейские знаки. — Так, получается, что их лошадка одна где-то двести — двести двадцать либр может унести во вьюках. Еды и фуража туда обратно уже двести десять. Впритык. А ведь этого всего берется по минимуму. И жить на таком питании они станут впроголодь. Поэтому я бы закладывался дней на десять с каждого заводного коня.

— Но это возможно.

— Да. — кивнул Беромир. — Но только в том случае, если мы выйдем перед такой армией и дадим ей нас раздавить. А если нет? Если мы начнем маневры? Чтобы на все лето к нам сюда прибыть, им ведь целый табун придется за собой тащить. Даже если плюнуть на зерно для лошадей.

— Они могут охотиться. — заметил Борзята.

— Сколько нужно того зверя на тысячу человек? А сколько времени они будут его ловить? — с улыбкой спросил Беромир. — Нет, овчинка не стоит выделки. Им важно, как можно скорее добраться до нас и сделать дело. Что вряд ли возможно.

— Они за пятнадцать дней не дойдут. — произнес, сидевший чуть в стороне Добрыня. — Я ведь по ледоходу еще пошел на лодке. Как самые пласты сошли и стало можно ускользнуть. Так, они почти сразу за мной и увязались. Это два раза по столько дней минуло, пока они до вас дошли, — показал он обе растопыренные ладони.

— Значит, им по две лошади заводные надо, если решим самоубиться и выйдем против такого войска. А если нет? Это ведь табун лошадей с большими припасами — по десятку на каждого воина потребно иметь. Или даже больше, чтобы на все лето.

— Или использовать лодки, как сейчас. — возразил Добрыня.

— Или лодки… да вот беда — вас они уже распотрошили. И лодок для тысячи всадников нужно куда как больше, чем для двух с половиной сотен.

— Нужно, — кивнул Борята. — Но, так или иначе, ничто не мешает им сюда прийти. В крайнем случае наймут кого-то с лодками. Мало ли желающих на той же Припяти?

— И покинут степь надолго? — расплылся в улыбке Беромир. — Что они найдут, вернувшись? Разве языги или аланы не воспользуются минутой их слабости?