Фантастика и Детективы, 2013 № 11
Шрифт:
— Вы так говорите, будто МакКейна нет в живых, — заметил я.
Мартус кивнул.
— Вероятно, так оно и есть. А иначе, парень бы вернулся, хотя, кто знает, что он нашел в конце.
— Расскажите о лабиринте, я имею ввиду о личном опыте. — Эту тему затрагивать было вовсе не обязательно, но я решил побольше узнать о древнем дворце от человека увлеченного им.
Старого торговца явно порадовал поворот беседы, он изрядно оживился и, пообещав сварить свой лучший кофе для подобной темы, удалился в подсобку. Вскоре помещение магазинчика наполнилось восхитительным густым
— Мне было шестнадцать, когда наша семья осела в Вильмоте, — начал Мартус после глотка горячего. — Уже тогда о лабиринте знали, народ съезжался отовсюду, чтобы попытать счастья и прикоснуться к тайнам странного сооружения. Не говоря об исследователях и ученых, коих в то время, равно как и сейчас, здесь околачивалось никак не меньше коренных жителей. Имперские прихвостни долго держали дворец под колпаком, но им так и не удалось откупорить его или высмотреть прок в государственных целях, за сим они оставили город.
Местные привыкли к диковинке и редко входили под своды дворца, но некоторые буквально жили у его стен, мечтая покорить лабиринт. Я был одним из таких. Свободного времени у меня почти не было — наша семья возделывала землю с утра до вечера, и когда выпадал отдых, я бежал изо всех ног, чтобы поскорей услышать сухой, свистящий голос привратника, и отгадать его загадку.
В то время ни у кого не было полной карты: каждый искатель самостоятельно заносил на бумагу пройденный маршрут. Я потратил много лет, чтобы добраться до Бронзовых Врат и составить подробный чертеж.
— Когда состоялся ваш последний поход? — полюбопытствовал я.
— Очень давно, как только стало ясно, что дальше идти нет смысла, — с горечью отозвался старик. — Загадки никогда не повторяются — это известный феномен. Впервые услышав третьего привратника, я вдруг понял, что больше не отгадаю ни одной из них. Лабиринт, будто говорил мне: здесь твой путь окончен. Так я и поступил. — Торговец глубоко вздохнул и глотнул кофе.
Получив задание, я ознакомился с множеством литературы касательно лабиринта, и в каждой находил подтверждение слов господина Мартуса: за все время ни одна загадка не прозвучала дважды.
— Вы пытались ее решить? — История начинала меня захватывать.
Лавочник отрицательно покачал головой.
— Некоторые вещи лучше оставить как есть. Я повидал многое, и поверьте, могу сказать наверняка: лабиринт сам решает сколь далеко зайдет человек. Неясно чем руководствуется дворец, но за долгие годы наблюдений у меня сложилось именно такое впечатление.
— Может быть, у вас есть какие-то версии? Благодаря чему, к примеру, МакКейн смог открыть все врата?
— Версии… даже не хочу об этом думать, — он отставил чашку, и хрипло рассмеялся. — Понимаете, даже если мы узнаем, это ничего не даст. Уверен, появится нечто новенькое. Неизвестно еще кто кого изучает: мы лабиринт или он нас. А что касается Роджера… хм… пожалуй, парень обладал невиданным упрямством, — хохотнул лавочник, и уже серьезно продолжил: — Трудно что-то сказать, когда почти не знаешь человека. Роджер был другим, это замечали
— На что жил МакКейн? Ведь не задаром же вы отпускали ему загадки.
— Хм, да. Он работал в одной из гостиниц — мыл по ночам посуду и убирался в обеденном зале. Управитель давал ему кров, пищу и немного приплачивал.
Мартус замолчал и, сложив руки на груди, задумчиво взглянул на меня.
— Вам поручили непростое дельце, детектив, хэх! — заметил он весело.
— Мне уже это говорили.
Старик с кряхтением поднялся и направился к большому деревянному шкафу с книгами, свитками и прочими безделушками. Бормоча под нос и выводя что-то пальцем в воздухе, он, вскоре, достал тугой свиток, перетянутый фиолетовой лентой, и протянул мне. Я, было, потянулся, но Мартус отдернул сверток и хитро улыбнулся.
— А что известно о МакКейне вам? — вкрадчиво спросил лавочник. Я невольно улыбнулся предприимчивости старика.
— Не больше вашего. — Скрывать и вправду было нечего. — Несколько месяцев назад в один участок обратился отец Роджера, с заявлением о пропаже сына. Когда всплыли подробности, дело быстро попало наверх — к нам, в главное управление. МакКейн-старший мало рассказал о сыне, поскольку виделись они редко. Парень постоянно разъезжал в поисках лучшей жизни, дома почти не появлялся, но писал родителям регулярно. Ни друзей, ни знакомых. У меня есть лишь несколько фотографий да пара зацепок. Белое пятно. — Я развел руками, давая понять, что больше сказать нечего.
Улыбка старика стала шире, и он вручил мне свиток.
— Это самая полная карта. Подарок.
— Спасибо, право, неожиданно. — Распустив гладкую ленточку, я развернул плотный, приятный на ощупь пергамент. Схему наносил, несомненно, мастер — каждая линия безупречна. Вещь определенно не из дешевых, и Мартус, как мне показалось, слишком расщедрился.
— Простите за нескромный вопрос, — я свернул и перевязал карту, — какой выгоды ищете вы?
В мутных старческих глазах на секунду вспыхнул хитрый огонек.
— Одному Роджеру МакКейну известно, что находиться по ту сторону Золотых Врат. И мне бы очень хотелось узнать, что же скрывает лабиринт.
Что ж, объяснение выглядело достаточно веско.
Допив кофе, который, к слову, был великолепен, и поблагодарив за все хозяина магазина, я отправился в гостиницу, где остановился. Пожалуй, с делами на сегодня довольно.
Пребывание в Вильмоте определенно шло мне на пользу: вдали от городского шума и суеты, я проснулся бодрым и свежим, готовым взяться за работу.
Справившись с завтраком и заказав кофе в номер, я решил сравнить карту выданную управлением и подаренную Мартусом. Сказать, что они отличались — ничего не сказать. В штатском плане лабиринта не доставало главного, последнего зала, множества стен и ложных коридоров. Чертеж новой схемы был гораздо полней: он делился на пять равных прямоугольников — больших залов, переплетенных сложными ходами, и, что, несомненно, удобно, располагал несколькими вариантами верных маршрутов, нанесенных разными цветами.