Фантастика и Детективы 2014-12
Шрифт:
— То есть если я подогрею вино со специями, — начал тут один из будущих рест-о’раторов, — но назову его, скажем, не горячим вином, а…
— Глинтвейном, — с готовностью подсказал Нихлас.
— То и продать его смогу не семь медяков, а за…
— Двадцать, — снова подсказал Феллер-младший — и удовлетворённо улыбнулся, увидев, как в глазах будущих ресто’ратораторов зажигается огонёк понимания.
Сайран, тем временем, занимался ремесленниками — будущими владельцами бутиков.
— Торговать будете только суйвенирами, — наставлял он.
— Что такое эти ваши суй-вениры? — не понимали ремесленники.
— Что угодно, лишь бы напоминало покупателями об
— Это как?
— Вот так, — пояснял Сайран и брал глиняную кружку. — Делаете, положим, десять таких кружек. Только вместо того, чтобы раскрасить их обычной глазурью, пишете на них «Снежное королевство» и рисуете, ну, положим, снежинку. Или гроб этого вашего чудовища. Сколько вы обычно берёте за кружку? — обратился он к гончару.
— Три медяка.
— А за такую просите тридцать.
— Да кто ж в своём уме купит кружку за тридцать медяков? — поражённо воскликнул гончар.
— Кружку — нет. А суйвенир — да.
— И что, этот ваш суйвенир из чего угодно сделать можно? — заинтересовалась тут вязальщица. — Если я навяжу шарфов со снежинками, то их не только покупать будут, но и покупать втридорога?
— Именно, — расплываясь в широкой улыбке, подтверждал Сайран и довольно щурился, гладя солидную бороду и глядя на то, как взбудораженные, возбуждённые ремесленники расходятся по своим мастерским, бурно друг с другом переговариваясь.
— Давай ты мне выдуешь стеклянных гробиков, я им подставки выкую, выгравирую на них «Спящее чудовище», а прибыль — пополам? — услышал старший Феллер предложение кузнеца стеклодуву — и потёр руки: дело пошло.
Впрочем, рест-о’раны, хотэли и бутики — это ещё далеко не всё. Для задуманного парка увеселений нужен был, собственно, парк и, собственно, увеселения.
Братья Феллеры засучили рукава — и взялись за дело.
Леса вокруг города и спящего чудовища облагородили, разобрав буреломы, протоптав дорожки и навесив указателей. Из замёрзшего озера сделали каток, на берегу которого соорудили бревенчатый ларёк с коньками напрокат. У обочины леса установили навес, под который складывали для будущих посетителей наплетённые местными лозоплётчиками снегоступы и наструганные местными столярами лыжи. На вершине холма соорудили сарайчик и набили его салазками, на которых гости будут бойко скатываться вниз. У северных племён закупили ездовых собак и упряжных оленей — для необычных увеселительных поездок. На главной площади установили ледяные фигуры, вытесанные наёмными скульпторами, а на окраине выстроили снежный лабиринт для детворы. Бывшее ржаное поле расчистили для игры снежки. Выстроили даже целый хотэль из обтёсанных глыб льда и за очень приличные деньги собирались пускать туда ночевать любителей острых ощущений. И, разумеется, везде понаставили платных нужников и разложили платные же костры, у которых можно будет немного обогреться.
Ошеломлённый масштабом разворачивающихся действий, молодой барон только молча кивал, и лишь раз подал голос — спросил, зачем Сайрон с Нихласом приказали налепить несколько снеговиков среди останков древнего капища на окраине города.
— О, господин барон, это начало будущей славной древней традиции, — гордо заявил Феллер-младший. — Вы, верно, и не знаете, но жили много лет назад в вашем городе муж с женой, и у них долго не было детей. Когда же они совсем отчаялись, то один мудрец посоветовал им слепить из снега снегурочку, принести её на древнее капище и оставить там на ночь. Муж с женой так и сделали, а наутро нашли там девочку, которая стала их дочкой. С той поры и повелось — если бездетная пара хочет обзавестись
Услышав эту новую древнюю легенду, Ингар даже не нашёл слов, только покачал головой и махнул рукой. Пусть придумывают.
Братья Феллер и придумывали. Придумывали складно, направо и налево, и только со спящим чудовищем у них были проблемы. Чудовищу предстояло стать визитной карточкой «Снежного королевства», ему требовалась особая легенда. Однако она всё никак не складывалась, особенно потому, что с первого же визита к месту его спячки Сайран с Нихласом остались крайне недовольны.
— Некрасиво, — прокомментировал Феллер-старший унылую белую поляну и чёрные остовы обожжённых деревьев вокруг. — Неэстетично, — добавил он, поняв, что романтичное название «хрустальный гроб» вовсе не соответствует действительности. Вместо гроба из искрящегося кристалла, на гранях которого красиво играли бы лучи морозного солнца, на заснеженной белой поляне стояло нечто громоздкое и массивное, похожее на длинную медную лохань, только плотно закрытое сверху прозрачным материалом, смахивающим на стекло.
— Да и чудовище какое-то… нечудовищное, — подхватил Нихлас, заглядывая в гроб. Лохань наполняла мутная голубоватая жидкость, сквозь которую можно было с трудом рассмотреть неясные очертания его обитателя. Очертания не походили на человека, но и на чудовище тоже не походили — ни страшных клыков, ни грозных когтей, ни, на худой конец, шипастого хвоста.
Подумав, Сайран предложил устроить на поляне платный аттракцион «Разбуди чудовище». Каждый желающий, внеся изрядную сумму, мог попытаться поднять чудовище из его вечной спячки; топоры, дубины и прочие орудия будут предусмотрительно — и за дополнительную плату — сдаваться рядом напрокат.
Нихлас склонялся к тому, чтобы ограничиться обзорными экскурсиями.
— А вдруг сдуру кому и впрямь удастся чудовище разбудить? — говорил он. — После двадцати безуспешных лет шансы, конечно, невелики — но вдруг? И все наши деньги, которые мы сюда вбухали, растают — в прямом смысле этого слова.
Подумав, Сайран согласился с братом.
— Только чтобы заманить народ на эти экскурсии, нужна по-настоящему стоящая легенда, — прозорливо заметил он, и братья принялись за её сочинение. Однако истории выходили то банальные, то тривиальные; за такие россказни праздные богатеи ни за что не захотят раскошелиться, чтобы поглазеть на чудовище.
Нихлас уже прикидывал, не нанять ли для сочинительства профессионального виршеплёта-трубадура, как однажды, прогуливаясь по местам будущих достопримечательностей, не встретился с Мариссой. Хрустальный гроб с чудовищем был по-прежнему уродлив, лес вокруг — по-прежнему гол и холоден, но яркое красное пятно шали девушки внезапно придало мертвенно белой поляне чрезвычайно интригующий вид.
«Готичненько», — подумал Нихлас, глядя, как сестра барона задумчиво водит пальчиком по крышке гроба.
— Леди Марисса, что вы тут делаете? — вежливо осведомился он.
Девушка, увидев Феллера-младшего, залилась краской и стыдливо призналась:
— Я иногда прихожу сюда с ним поговорить.
— Поговорить? С чудовищем? — удивился Нихлас.
— Да, — смущённо кивнула Марисса и, прочитав в глазах загорелого золотоволосого красавца вопрос, продолжила: — Мне кажется, ему одиноко, вот я и с ним и разговариваю.
Девушка не стала добавлять, что ей тоже одиноко, и что за долгие годы спящее чудовище в некотором роде стало ей почти другом, с которым она делилась самым сокровенным, самым тайным, а оно внимательно слушало и никогда не её не осуждало.